Мимик должен умереть!
Шрифт:
Нож двигался, интуитивно угадывая мои желания. Очень быстро, стремительно: даже если бы я захотел, не смог бы его остановить.
Профессор ударил снизу по столу, и меня сбросило со стула подлетевшей вверх столешницей. Я услышал, как щелкает предохранитель на его оружии. Плазменный нож, мгновенно прорезав столешницу насквозь, уже поразил мужчину – я услышал звук падающего тела.
Вот и вся Караганда… Я поднял с пола бутылку. Хорошо, что закрыл по привычке – водка не разлилась. Сделал несколько крупных глотков прямо из горла.
Оттолкнул столешницу в сторону, встал и склонился над Профессором. Нож вскрыл
– Есть последнее желание? –спросил я, видя, что он еще дышит.
Товарищ Шмель уже ничего не мог мне ответить, лишь размазывал свою кровь по полу.
– Ну и стоило ли обо мне врать, чтобы так погано кончить? – спросил я, а он закрыл глаза.
Я присмотрелся к надписи, которую он вывел на полу, в четыре слова: «Неразборчиво», «МИМИК», «Неразборчиво», «ПОМОГИ!»
Небрежным движением ноги я её стер. Ничего не понятно, а лишние разговоры предсмертная записка создаст, если кто увидит.
Потом пришли Гора с Дюбелем. Дюбель хотел меня арестовать. Посмотрел бы я на это. Я был сильно пьян. Но никакого облегчения это не принесло. На душе все также погано.
– Если заключаешь сделки с благородными, а потом орешь, что их аннулируешь, – говорил Комендант Дюбелю, – то будь готов сдохнуть с вскрытым брюхом. Все законно.
– Пропустите меня, – кричала врачиха Люба, пытаясь через толпу посетителей бара пройти с медицинским чемоданом к трем лежащим в углу неподвижным фигурам. Почти сразу ушла, буркнув: «Все мертвы».
А я так и уснул на стульчике у стойки бара в своей новой энергоброне и тесной запасной форме Умника, испачканной кровью врагов. Никто не рискнул ко мне прикасаться, чтобы оттащить домой.
Лишь утром меня разбудил Веник, помог добраться до дома, и я опять продрых до вечера. На душе наконец-то стало хорошо и спокойно. Особенно после того, как он напоил меня огуречным рассолом. Хороший человек!
Мы собирались ужинать с ним и Машей, когда приперлись Дюбель и Комендант. Первый дал мне на подпись полицейское заключение о произошедших событиях в баре. Я, оказывается, вообще не при делах: разговаривал вежливо, выдвинул претензии по неисполнению условий сделки, потом меня атаковали, я только защищался. Формально так, ведь первым стрелял Витя. Ну я подписал, там не указано ничего, что могло бы увеличить мне срок заключения. Дюбель заверил, что всё уладит.
Комендант безропотно выдал ключи от бывших апартаментов Брома и сказал, что все имущество Профессора теперь принадлежит мне. Заверил, что в помещение он даже не заходил. Еще попросил – когда будет удобно, сдать ненужные мне трофеи. Ну и подарил бутылку коньяка из личных запасов. Очень распинался. «Вину свою, гад, чует, – подумал я, – он ведь тоже Балим, так что могу и его вдогонку за Горой под казнь подвести. За неуважение и распространение клеветы».
Едва мы с Веником открыли отличный коньяк, который собралась попробовать даже Маша, до этого не участвовавшая в наших попойках, как пришли Стас и Люба. Стас принес зажаренную баранью ногу и три бутылки водки, а врачиха – брусничное варенье. Я обрадовался, но водкой нажираться всем категорически запретил. Хватит! Завтра нам со Стасом нужно будет разгребать непорядок
Культурно пили коньяк, кушали, общались. Ну конечно, только после того, как Люба, смущаясь и запинаясь, рассказала, как идет лечение Нэлы. Она меня сначала боялась как огня. Не только из-за ножа у своего горла, она видела, в каком состоянии остывали трупы в баре.
Я был в этот вечер обворожителен и смог доказать, что приличный человек. На душе у меня было хорошо, и это все почувствовали. Проболтали полночи, я рассказывал свои приключения последних дней.
Специально, чтобы видела Люба и не напрягалась лишний раз по моему поводу, я горячо поблагодарил Стаса за помощь с эвакуацией Нэлы:
– Нас было всего двое, да еще с грузом, и если бы имперцы догнали, то точно бы убили. Спасибо тебе, Стас, что помог. Смелый ты воин!
– В фарт не верить – под пули не ходить! – пожимая мою руку, сказал он.
Так я понял, что он из элитных боевиков Балим, а не обычная пешка. Это их принцип. Тогда я вытащил из хранилища самый неповрежденный из бронекостюмов черных штурмовиков: всего-то пробита левая рука и расколот лицевой щиток на шлеме.
– Подарок тебе! Перекрасите в зеленый, подшаманите броню на плече, ну а щиток можно выкинуть. Нужно только «перебить номера» и убрать метки «Рассвета», – я увидел, как вытянулось лицо у лейтенанта и замерла не дыша его подруга. Мой подгон был тысяч на двести рублей, может, и золотых. Но это было правильно. Мне этот костюм не нужен, а сдавать его на склад не хотелось. Могло и начальство из штаба армии забрать.
Костюм начал уже подванивать от гниющей крови и мешал трапезе, тогда постоянно благодарящие меня за щедрость Стас с Любой засобирались домой и утащили его с собой.
Мы тоже разошлись спать, я только спросил Веника:
– В моей новой хате – десять комнат, ты переедешь со мной?
– А можно? – удивился он.
– Нужно! Я там один со скуки повешусь!
…Утром первым делом зашел к Горе, и он доложил мне, что предпринимает для восстановления сделки с имперцами. Потом – к Стасу, дал указания, какие из процессов нужно забрать у Горы уже сегодня. Он показал мне документы о моем назначении лейтенантом и командиром первого взвода.
– Да ты че! Какой командир первого взвода? На фиг не надо такого счастья! – возмутился я. — Это же куча геморроя. Построения, наряды, бытовые вопросы, боекомплект…
– Слушай, Ветер, лейтенант не может быть без подразделения! – возразил будущий командир базы. – Нужно какую-то лямку тянуть. Ну хочешь – адъютанта тебе заведем?
– Лучше, конечно, адъютантку, – пошутил я, – боевую девственницу с хорошими такими твердыми сиськами!
Мы засмеялись, и я с сожалением добавил: «Но, боюсь и это не поможет, я же не вояка».
– Да ну? – ехидно загоготал он. – Перемочил всех имперцев на пятнадцать километров в округе и не «вояка»? Писарь в штабе?
– Да не знаю я, как управлять подразделением! – покачал головой, мне совершенно не хотелось возглавлять самый боевой первый взвод. – Как боевая единица я в любою зарубу пойду. А вести за собой… боюсь всех ребят положу.
– Тогда что будем делать? – задумался Стас.
– Ну сделайте меня лейтенантом бани! – энергично и с максимальной убедительностью попросил я. – Или лейтенантом алкогольного склада.