Мимикрия в СССР

Богдан Валентина

Почему беспартийный специалист должен был жаловаться на своего тоже беспартийного начальника в ЦК партии? Тем более, если он знал, что приказ об увеличении посевных площадей был отдан по той же партийной линии.

"Тройка" приговорила всех участников "заговора" к расстрелу, потом некоторым, в том числе и Диме, расстрел заменили десятилетним заключением в концлагере.

Отец рассказывал, что когда к нему на свидание вывели Диму, он его не сразу узнал. Вместо молодого, полного здоровья тридцатипятилетнего мужчины, к нему на свидание привели сгорбленного, совершенно седого старика.

Когда Диму арестовали, его

жена все свое время и силы посвятила бесполезным хлопотам, пытаясь облегчить его участь. Передавала ему посылки провизии и одежды и даже побывала на приеме у следователя ГПУ, разбиравшего его дело. Она хотела передать следователю некоторые письма и материалы, собранные ею с большим трудом и, по ее мнению, доказывающие невиновность ее мужа, как, например, копию его письма в управление, предупреждающего об опасности распашки пастбищ, но следователь сказал, что все необходимые документы по этому делу у него уже имеются, и не принял материала от нее.

Как потом стало ясно, цель всего расследования была найти козла отпущения за ошибочную партийную директиву. Обвиняемых все время пытались заставить или принять вину на себя или оговорить товарищей.

Арест Сережиного брата отразился и на мне. Однажды секретарша, во время работы, пришла и сказала, что меня требует начальник спецотдела. Он был единственным сотрудником спецчасти, но назывался начальником, я думаю, потому, что у него были сексоты на фабрике. Я еще никогда не бывала у начальника спецчасти и очень испугалась, что или у него есть донос на меня, или он будет спрашивать меня о ком-либо из сотрудников. Ни для кого не было секретом, что спецчасть — это отделение ГПУ. Спецчасть есть на каждом заводе и в каждом учреждении. Она проверяет благонадежность сотрудников, большею частью через сексотов среди сотрудников предприятия, к нему же поступают сведения о политической благонадежности с места прежней работы и даже от домкома, если у того было что донести. Заставлять ждать себя начальника спецчасти не стоит, поэтому я, выпив стакан холодной воды для успокоения, немедленно пошла к нему.

Его комната находилась в самом конце коридора нашего управления, с дверью специально изолированной, чтобы не пропускала звуков. Войдя в комнату, я с большим любопытством осмотрелась. Большую часть комнаты занимал громадный сейф — вероятно, с делами сотрудников. В углу стоял широкий письменный стол, за которым, спиной к стене, сидел сам уполномоченный. Достать рукой, если бы кому вздумалось его ударить, было невозможно. Над его головой на стене висел портрет Сталина. На столе перед ним лежала открытая папка с бумагами, и среди них я увидела анкету, которую я заполняла, когда поступала на работу на комбинат.

Указав мне рукой на стул перед столом, он сказал:

— Садитесь, товарищ инженер.

— Вы зачем меня звали?

— До нас дошли сведения, что один из ваших родственников осужден по 58-й статье, а вы не указали об этом в анкете, когда поступали сюда.

— Мне самой пока ничего не известно об аресте моего родственника. Вы о ком говорите?

— Брат вашего мужа осужден на десять лет за вредительство.

— А, вы вон о ком! Ну, я не считаю родных своего мужа своими родственниками.

— Как не считаете? — удивился он.

— Очень просто. Некоторые женщины выходят замуж по четыре, пять раз. Сегодня один муж, а через месяц другой… Этак очень много

родни наберется, за которых нужно отвечать.

Он весело расхохотался.

— Ну и ну! Если вы так смотрите на брак, то, конечно, мужнин брат вам не родня!

— Я думаю, так многие смотрят.

— Конечно, можно посмотреть на это дело и так, — согласился он и отпустил меня.

Вечером я рассказала об этом случае Сереже.

— Сукин сын, заставил меня отказаться от Дмитрия. Отказалась от него, как Петр от Спасителя. Но что делать? Не хотелось, чтобы он сделал отметку в моем личном деле, что я ненадежная.

— Очень хорошо, что ты нашлась и так повернула дело.

— "Стреляного воробья на мякине не проведешь!" Все же это очень противно. Но я думала: Диме не будет легче, если меня начнут притеснять?

— Конечно, нет. Ты что, собираешься ехать к своим в эту пятницу? — переменил разговор Сережа.

— Да, я поеду повидать Шуру и Васю. Ты сможешь купить мне билет завтра?

— Смогу.

Сестра Шура с дочкой Ниночкой и ее муж Вася приехали к маме в свой очередной годовой отпуск. К нам в Кропоткин приезжало довольно много народа из ближайших промышленных районов: Донбасса, Баку и т.п. весной и летом. Городок расположен в живописной местности на правом, высоком берегу Кубани, в предгорной части Кавказа. Речные берега, тотчас же за городом, покрыты лесом, а к северу простирается степь. Весна у нас ранняя, сеют иногда уже в феврале, лето мягкое с частыми дождями, осень долгая и сухая, еще в октябре цветут астры, но зима отвратительна: очень много дождей, снег, когда он выпадает, лежит недолго, вскоре превращается в грязь и слякоть. Только в январе и в самом начале февраля бывают настоящие морозы и снег.

Кропоткин, кроме хорошего климата и красивого расположения, имеет еще в сравнении с настоящими курортными городами много преимуществ, особенно для тех, кто хочет отдыхать с детьми: это не настоящий город, а большая разросшаяся станица. Большое ж-д депо и несколько предприятий местной промышленности подняли число населения до тридцати пяти тысяч, но в городе, за исключением нескольких "казенных" зданий, нет ни одного двухэтажного жилого дома. Почти все дома стоят в садах и занимаются одной семьей; поэтому приезжим летом легко можно снять одну-две комнаты для жилья (младшие члены семьи хозяев в таком случае уходили спать в сараи или летние кухни), а сады давали в изобилии фрукты все лето.

Только в таких степных городах, где местные рабочие и служащие живут в собственных домах с садами, можно найти фрукты в изобилии: если участок при доме не был особенно большим, то власти пока не обращали на их сады и огороды внимания. В окружающих станицах сады вырубили под огороды или они одичали без ухода, когда их обобществили. На ограниченном приусадебном участке колхозник сажает овощи для себя и для своих животных. Я недавно ездила в соседнюю станицу, и у меня сердце сжалось от боли, когда я увидела, как прекрасные кубанские сады и виноградники превратились в дикие заросли. Мне вспомнилось, как оплакивали чеховские герои свои вишневые сады, которые наступающий капиталист собирался рубить. Они ошиблись, сады уничтожил победивший социализм, уничтожив их как "зародыш частной собственности". И живут теперь бывшие казаки, и вместе с ними пролетариат, без вишневого чая и узвара зимой и без вареников с фруктами летом.