Мимолетное прикосновение

Камерон Стелла

— Но ему хотя бы известно, где и как его найти?

— Нет.

Джулиан развернул друга лицом к себе.

— Тогда как мы его отыщем?

— Никак.

— Ничего не понимаю.

— Сейчас поймешь. — Эдвард улыбнулся, но в этой мрачной улыбке не было и тени веселья. — Мне нет дела до конкретного исполнителя. Мой враг не он. Я собираюсь разделаться с тем негодяем, что подослал убийцу. И я так с ним разделаюсь, что он еще будет ползать у моих ног, моля о пощаде. И только тогда, в самом конце, я скажу ему, почему погибло все, что было ему дорого,

его позор, полное падение, ничтожество и гибель — вот в чем будет состоять моя месть. Джулиан опустил голову.

— Не хотелось бы мне оказаться на его месте. Но уж этого-то человека ты знаешь?

— Да. — В душе Эдварда вновь запылала раскаленная добела ярость. Но он всегда умел выжидать и сдерживать свои чувства. — Джеймс пытался спасти другого человека, на которого во время битвы напал свой же соотечественник. Царило такое смятение, что никто, кроме Джеймса и этого Кертца, который разыскал меня, не видел наемного убийцы. Джеймс попытался предотвратить злодеяние, но был смертельно ранен и умер на руках у Кертца. А тот слышал его последние слова и передал мне послание моего дорогого брата. Он…

На Эдварда вдруг нахлынула дурнота. Молодой человек поднес руку к лицу и прислонился к стене, прижавшись пылающим лбом к холодному дереву.

— Давай уйдем. — В голосе Джулиана смешались сочувствие и тревога. — Моя карета у дверей. Поедем на Кавендиш-сквер, я проведу с тобой ночь, а к этому разговору вернемся завтра. Ты слишком вымотался.

— Я должен закончить. Тогда ты все поймешь. Негодяй, которого я уничтожу, нанял убийцу, чтобы завладеть тем, что по праву принадлежало другому.

— А нельзя передать это дело в руки властей? — осведомился Джулиан, хотя и без всякой надежды.

А доказательства? Слова какого-то моряка, который продал свой рассказ за немалую сумму, а потом пропал? Какие могут быть улики по делу об убийстве двухлетней давности? И даже если бы власти согласились принять дело к рассмотрению, их приговор — пусть даже справедливый — меня не удовлетворит.

Джулиан вздохнул.

— Сам знаешь, мой друг, для тебя я готов на все. Проси чего угодно, любой помощи — я к твоим услугам.

— Спасибо.

— Но теперь, Эдвард, ты должен рассказать мне и все остальное. Мне почему-то кажется, что худшее еще впереди.

Эдвард лихорадочно прикидывал, какую часть правды может доверить другу.

— Девушка, которую ты видел, через несколько недель станет моей женой.

— Понимаю. Но об этом можно поговорить и потом.

— Нет, Джулиан. В этом-то вся суть моего плана. Ее брата звали Уильям Гранвилл, его-то и пытался спасти Джеймс. А ее сводный брат — Роджер Латчетт — и есть тот самый негодяй, подославший убийцу.

Глава 11

Линдсей легко взбежала по ступенькам на крыльцо дома леди Баллард, но не успела постучать, как дверь отворилась и на пороге появился Норрис. Нос дворецкого был надменно задран.

— Добрый день, Норрис, — дружески поздоровалась девушка в нарушение всех правил тети Баллард. Та постоянно учила ее, что в общении со

слугами необходимо хранить величественное превосходство и обращаться к ним лишь тогда, когда надо отдать какой-либо приказ. Линдсей сие правило казалось донельзя глупым. Дома, в Корнуолле, все слуги были ее друзьями — так зачем ей в Лондоне вести себя иначе? Тем более что она не собирается задерживаться здесь надолго.

Молча поклонившись, Норрис учтиво распахнул дверь пошире.

— Заходите, — через плечо позвала Линдсей свою новую приятельницу, с которой познакомилась сегодня, и Эмму. — Скорее.

С утра графиня Баллард жаловалась на простуду и не пожелала выходить из дому, поэтому Линдсей отправилась в очаровательный маленький салон леди Сибил на Беркли-сквер лишь в сопровождении верной Эммы. Однако там камеристка мигом скрылась на половине прислуги, а бедняжка Линдсей осталась совершенно одна и едва не умерла от робости и страха.

Однако хотя с утра ей совсем не хотелось никуда ехать, теперь девушка не жалела о том, что графиня проявила настойчивость и все-таки отправила ее в гости — потому что там она нашла новую подругу, а друзья сейчас были ей нужны как воздух.

У леди Сибил велись такие умные и светские разговоры, что сперва Линдсей боялась, как бы не ляпнуть что-нибудь невпопад и не опозориться, выказав свою глупость и необразованность. Однако, на ее счастье, речь зашла о романах вообще и о стихах пылкого лорда Байрона в частности. Признаться, Линдсей не очень-то любила лорда Байрона, но не посмела высказать своего мнения перед столь блестящим обществом.

— А где… тетя Баллард? — спросила она у Норриса. За неделю, проведенную в доме графини, она так и не привыкла к неожиданному родству. — В будуаре?

Дворецкий возмущенно выпрямился.

— Уже больше пяти, мисс Гранвилл.

Эта фраза содержала в себе недвусмысленный намек на то, что госпожа не остается в будуаре позднее полудня. С другой стороны, Линдсей уже было известно, что чопорная леди частенько удаляется туда и в другое время… особенно во время визитов высокого и утонченного красавца лорда Эйрсли.

— Ее светлость в гостиной, — доложил Норрис, снимая с девушки плащ.

— Спасибо, — мило улыбнулась Линдсей. — Эмма, и тебе спасибо, что проводила меня сегодня. Не могла бы ты теперь заняться тем небольшим поручением, что я дала тебе утром?

Горничная на миг остолбенела, но тут же сообразила, в чем дело.

— Да, мисс. Сию минуту, мисс.

Она покраснела, быстро сделала реверанс и чуть ли не вприпрыжку помчалась вверх по лестнице.

Разгадка ее странного поведения была проста — на днях, выяснив, что Эмма жаждет научиться читать и писать, Линдсей взялась давать ей уроки. Горничная оказалась смышленой девушкой и схватывала все буквально на лету. Она уже выучилась читать и переписывать самые простенькие слова и фразы, которые Линдсей специально писала ей крупными буквами. И теперь две заговорщицы старались выкроить любую свободную минутку для занятий.