Министр любви [сборник рассказов]
Шрифт:
— Что, кроме чеснока, у них было? Они жевали хлеб, соль и закусывали чесноком. А на десерт у богатых был лук.
— На десерт?
— После чеснока он кажется сладким. Это у тебя сегодня все есть и ничего не впихнуть, паршивец!
— Если бы мне давали чеснок, — вздохнул Пума.
— Может, ты попросишь еще и лук?!
— Мы разве богатые? — удивился Пума…
Дача была дорогой, непонятно, почему мы сняли именно ее.
— За такую сумму можно
— Это тоже вилла, — ответил я, — тут ясно написано: «Вилла «Рояль», пять комнат, патио».
— Чесночная, — сказала мама, — ты увидишь! К нашему берегу добро не приплывает — или дерьмо, или треска!
— За двенадцать тысяч — треска?!
— А почему нет? Ты — как твой отец. Он скупал за бешеные деньги всю треску Ленинграда. Он притащил швейцарские часы, сделанные в Томашполе. Американский патефон, оказавшийся ящиком для обуви. Банку иранской икры для тебя, где лежала все та же треска.
— Отказаться от виллы уже все равно нельзя, — сказал я.
— То же самое мне говорил твой отец.
Несмотря на Лиины сомнения мы сели в поезд и помчались на блаженный юг.
Весь день мы тряслись по жаре, вдоль красной земли Прованса.
За час до Эза — такое название носила наша станция — мы начали выносить в тамбур узлы, чемоданы, коляску и надувную лодку.
Лия все время пинала лодку ногой — она ненавидела все, связанное с водой.
— Какого черта вы ее купили?! — говорила она и продолжала пинать.
Поезд промчался мимо станции, даже не затормозив.
— За двенадцать тысяч мог бы и остановиться, — заметила Лия.
— Тебе не кажется, что мы снова едем в Авоты, — сказал я, — на Рижское взморье? Там тоже останавливались не все поезда.
— В Авоты была моя сестра, — вздохнула мама, — и потом, там была бесплатная дача. И какой крыжовник!
Когда-то мы отдыхали в этих Авотах, которых больше нет. Я любил станции, где останавливалось мало поездов — там сходило много симпатичных людей…
Мы доехали до Монако, перетащили все шмотки в поезд, который останавливался в Эзе и покатили назад.
Поезд замедлил ход, приветливо гуднул и не остановился.
Так мы курсировали весь вечер. Наконец, к нам подошел проводник.
— Вам не повезло, — сказал он, — обычно поезд стоит здесь минуту, а сегодня только замедляет ход. Надо прыгать, скорость всего три километра в час.
— Я прыгать не буду, — заявила Лия, — это не эвакуация. Где здесь стоп — кран?
— Voila, — ответил проводник, — но это вам будет стоить двенадцать тысяч.
— Еще одна дача, — вздохнула Лия.
Первую
— А этот почему свободен? — поинтересовалась Лия.
— Не все любят барокко, — соврал я.
Если бы мы ей сказали цену — она бы легла на пляже.
Номер был с лепным потолком, херувимами, в нем стояло пять бескрайних кроватей.
— Зачем нам столько царских постелей, когда мы все можем поместиться на одной, — заявила Лия. — Жаль, нет Нонико, и ему бы места хватило…Ляжем все вместе — и заплатим за одну.
Мы залезли все в одну. Но взяли за пять.
— Зачем тогда теснились, — спросила Лия, — я совсем не спала? По мне ползал Пума. Вы, наверное, тоже не сомкнули глаз.
— Мы немного прошлись, — заметил я, — а потом вздремнули на скамейке у моря. Была довольно теплая ночь.
— Тогда ложитесь, — приказала Лия. И она постелила каждому царскую кровать, и мы заказали завтрак в постель.
Боже, что это был за завтрак.
До сих пор я вспоминаю его. Под летящими херувимами, в лучах восхода, на фоне залива Ангелов мы пили пахучий кофе, запивали свежим апельсиновым соком, хрустели круасанами и мазали на них нормандское масло и прованский джем. И был покой, и прекрасный мир заглядывал к нам в окно.
— Если бы поехал Нонико, — сказала Лия, — здесь бы хватило и на него. Надо было подождать мальчика.
— Мы теряли неделю, — заметил я.
«Негреско» мы покинули ровно в полдень.
Когда мы притащились на вокзал со всеми нашими тюками, выяснилось, что поезда сегодня не ходят — была забастовка.
Первый должен был пойти в полночь. Естественно, без остановки в Эзе.
— Эвакуация! — сказала Лия.
Мы решили взять такси, но в одну машину никак не помещались, и пришлось взять две.
— Был бы Нонико… — начала Лия.
Мы помчались по горной дороге, вынырнуло море, махали пальмы, жаркий август обнимал нас.
— Они не могли бы сделать попрямее дороги, — заметила Лия, — кружится голова.
Мы летели вперед, врывались в туннели, выскакивали.
— Что-то мы долго едем, — заволновалась Лия, — спроси, они останавливаются в Эзе?
Такси в Эзе остановилось, правда одно — в горном, наверху, а другое — в морском.
— Черт знает что, — чертыхалась Лия, — куда они завезли Катю с Пумой? Ребенку пора есть!
— Не волнуйтесь, мадам, — успокаивал таксист, — в верхнем Эзе лучший ресторан Франции «Горный козел».