Министр Щелоков
Шрифт:
ОБ ОКТЯБРЕ, ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ, ГОЛОДЕ И О ТОМ, КАК КОЛЯ НАУЧИЛСЯ ЕЗДИТЬ ВЕРХОМ
Грянул октябрь 1917 года, свершилась революция. Хозяева завода и служащие-французы и бельгийцы спешно уезжают за рубеж. Завод останавливается, всех рабочих рассчитывают.
Семнадцатый год хорошо запомнился Николаю Щелокову. Вместе с товарищами он мчался по улицам, подбегая к окнам домов, и созывал рабочих на митинг, который проходил во дворе школы. Позже он так скажет о произошедших событиях: «Заваривалась каша, которую наше поколение долго и старательно потом расхлебывало. За эти годы мы видели все — и голод, и холод, и разруху,
Пока же это было новое, счастливое для всех время перемен. После первомайской демонстрации все жители поселка с семьями отправлялись в лес, где красиво и интересно с иллюминацией и специально проведенным электрическим освещением праздновали маевку. Радостное время. Детям давали деньги на мороженое, квас или ситро. Устраивались аттракционы и массовые игры.
С началом Гражданской войны началась неразбериха, люди уходили в села. Через Алмазную перемещались войска красных и белых, немцев и австрийцев, петлюровцев, махновцев, гайдамацкие банды.
Немцы пытались террором покорить население. За проявление малейшего недовольства или неподчинения оккупантам люди подвергались жестоким расправам, допросам, избиениям, арестам. После изгнания немцев началось нашествие деникинцев…
Бои за Донбасс и Украину были долгими и жестокими. Москве нужен был хлеб и уголь, а белогвардейцы стремились блокадой Донбасса оторвать Москву от центров снабжения углем, металлом и хлебом.
Освободившись, Донбасс принялся за восстановление шахт, все подчинилось этому. Необходимость в быстром возрождении промышленного потенциала региона, без чего просто немыслимо было восстановить всю промышленность страны, хорошо понимали вожди революции. В. И. Ленин в речи на 1-ом Всероссийском учредительном съезде горнорабочих в апреле 1920 года указывал: «Уголь — это настоящий хлеб промышленности, без этого хлеба промышленность бездействует…».
На Украине же свирепствовал страшный голод. В десять лет Николаю на всю жизнь врезалась в память открытка-агитка тех лет: паровоз пыхтит с дровами и стихи Демьяна Бедного:
Паровоз кричит слова, Ем сырые я дрова. Дайте угля горняки — Привезу я вам муки.Время было сверхтяжелое, к тому же сказался неурожай двух лет подряд (1920—21 гг.). Завод давно стоял, всех рабочих рассчитали. Дающим уголь горнякам выдавали по осьмушке хлеба. «Лебеда, лесной щавель, крапива — вот «овощи», из которых варили горячие щи — единственная еда при осьмушке хлеба», — вспоминал Николай Щелоков.
Нехватка людей, отсутствие продовольствия и фуража, эпидемия тифа, развал на транспорте, недостаток канатов, вагонеток, крепежного леса, угля для надшахтных помещений, механических мастерских — все это затрудняло работу кадиевцев. На дворе стола лютая зима, а инфекционный госпиталь не имел топлива. Эпидемия сыпного тифа в начале 1920 года приняла огромные размеры. За день врач обходил до шестидесяти квартир, где лежали сыпнотифозные больные, и к ночи буквально валился с ног от усталости.
В эти годы все ценное, что было в семье, свезено в обмен на муку: часы, швейная машинка, новые сапоги отца. Анисим Щелоков вместе со старшим сыном Филиппом уезжает на Кубань батрачить у кулаков. Николай с братом Сергеем остаются с матерью. Единственная корова, находившаяся в хозяйстве, спасает их от голода. С десяти лет Николай начал работать коногоном и лампоносом на шахте,
Лишь со временем восстанавливается народное хозяйство. В индустриализации Украины важная роль отводилась Кадиевке с ее коксующимися углями, металлургическими и химическими заводами. Уже в 1926 году она являла собой крупный промышленный район Донбасса.
Начинается новая жизнь. Увеличилась заработная плата шахтеров и рабочих, улучшились жилищные условия. За квартиры, освещение, водоснабжение плата не взималась. Тем, кто занимал помещения без электричества, выдавали бесплатно керосин. Люди также получали уголь. Живущие далеко от предприятий имели бесплатные билеты для проезда по железным дорогам. Предприятия содержали детские ясли, обеспечивали доставку заболевших в лечебные учреждения.
Правда, Алмазнянский металлургический завод с его тремя доменными печами долго оставался невосстановленным. Только в 1932 году завод был пущен с двумя доменными печами. Отец Николая к этому времени возвратился в Алмазную, работал бригадиром воздуходувных машин. Щелоковы получают отдельную квартиру из двух комнат.
Детство есть детство. Несмотря на неустроенность и голод, для Николая Анисимовича оно осталось золотым временем жизни: «Беспечные, загорелые от солнца, босиком, в одних трусах, изрядно за целый день проголодавшиеся, поздно к вечеру возвращались домой. В пору созревания овощей однокашники — ребята и девчонки — шли полоть огороды, поливать капусту, а к вечеру, нажав серпом мешок или сноп луговой или болотной травы осоки, несли ее, порядком уставшие, домой — кормилице нашей — буренке. Кормилицу мы все холили и жалели. Ведь это она нас спасла от голода в тяжелые неурожайные 20-е годы».
Как и другие мальчишки, Николай играл в городки, бабки, футбол, разводил голубей, вместе с другом Богдановичем катался на купеческой свинье. Ребята собирали грибы и землянику, ловили пескарей, вечерами прибегали к станции, где в семь часов проходил поезд Москва-Донбасс, сюда стекалась вся молодежь поселка, как к месту свидания…
В восемь лет Николай научился ездить верхом. Дело было так. После ухода немцев в 1918 году в Алмазной остался стоять солдатский трудовой полк. Неподалеку от рабочей колонии разместился конный ветеринарный лазарет. Выздоравливающих и хромых лошадей угоняли в ночное. Вечером мальчишки ловили момент, чтобы верхом доехать до места пастбища: «Сколько было волнений и переживаний, пока поймаешь какую-нибудь лошадь. Это была счастливая минута, если даже попадалась хромая или слепая лошадь. И какое счастье, когда мчишься в галоп с замиранием сердца, догоняя ушедших вперед, когда ветер шумит в ушах и дубовые ветки хлещут по лицу. Кажется — нет счастливее тебя на свете!»
А в четырнадцать лет, ученик шестого класса Коля Щелоков удивил всех незаурядным талантом, он написал замечательный портрет любимого поэта Тараса Шевченко. На вечере, посвященном памяти поэта, он выступил с подготовленным докладом «65 рокiв минае з того, як замовкла кобза Тараса Григоровича Шевченко». Картина хранится в Государственном музее Т. Г. Шевченко в Киеве, куда он ее передаст уже будучи министром внутренних дел.
В школьные годы он создал ряд рисунков карандашом.
Не желая просить у отца на карандаши, бумагу и краску, он ходил пешком в Кадиевку на базар. Продавал там собранные лекарственные травы, мел, а на вырученные деньги покупал принадлежности для рисования. Мечтал побывать в настоящей мастерской художника, чтобы почувствовать дыхание творчества.