Министр

То был человек маленького роста, иначе его бы не назначили министром. Войдя, я не сразу заметил его за ворохом бумаг, лежавших на столе.

— Сколько народу думает об этом человеке, — сказал я сам себе, — а он ни о ком, кроме себя, не думает...

И я представил себе, как суетится целый мир чиновников — в министерстве путей сообщения, в ведомстве изящных искусств, книгопечатания... в деревенских коммунах, префектурах, супрефектурах... повсюду.

«Какой

нужен властный и твердый человек, чтобы противостоять этой лавине различных интересов, лавине просителей, чтобы думать об учреждениях Франции, чтобы отвечать в обеих палатах и проч.».

Так думал я.

В эту минуту министр привстал, и какой-то господин, полный и крупный, весь красный, широколицый, одетый в черное, с несколькими орденами на груди, сказал ему:

— Подумайте же о том, что вы идете к анархии... что необходимо отвоевать хоть сколько-нибудь власти, дабы внушить немножко больше уважения к королевским прерогативам! Для черни вы сделали достаточно, «Котидьен» и «Газетт де Франс» [1] — ваши друзья... крупные собственники перепуганы. Они против вас; вы идете к гибели!

Министр покачал головой, как бы говоря: «Это правда, мы допустили много ошибок».

Высокий, сухопарый господин заставил его обернуться, сказав отрывисто и повелительно:

— Да! Вас свергнут народные организации. Если вы их заденете, начнется гражданская война!.. У них есть сторонники во всех департаментах, они вербуют всех пылких и юных честолюбцев... Нужно разрешить эти организации и постараться, чтобы все в них вступили! Дайте революции развиться вполне, в широком масштабе удовлетворите потребности эпохи, создайте правительство, не требующее больших расходов, — иначе вы погибнете.

Министр смущенно посмотрел на этого высокого молодца в изношенном фраке, по виду просителя с пустым желудком. То был июльский победитель [2] .

— Какого черта вы слушаете все это, милый мой? Чепуха... Дело решено. Политика теперь опирается на самые строгие, самые логические выводы! — звонким голосом воскликнул невысокий господин, зачесывая на лоб последние остатки волос. — Нужно

укрепляться, — продолжал он. — Бейте по мятежникам, по рабочим. Национальная гвардия вам поможет, также и палата. Мы добились свободы. Все талантливые люди получили подобающие им места... Теперь необходимы порядок и охранительные меры. Если вы не окажете поддержки существующему строю, то не будет устойчивости. Вы погибнете, если будете уступать партии движения.

Министр пристально взглянул на говорившего «Глобиста» [3] и ответил:

— Это весьма дельно.

— Что вас останавливает? — воскликнул какой-то господин, по виду канонир национальной гвардии. — Нужно избавиться от всех недовольных! Оказывая помощь Бельгии, вы получите места и раздадите их. Предприняв войну, вы добьетесь мира внутри страны и пойдете вперед... Иначе вы погибнете!

— Ох!.. — сказал министр.

Все четверо, один за другим, схватили бедного человека и встряхнули его так основательно, что первый вырвал у него из рук том его лекций, второй — портфель, третий оторвал рукав его фрака, а последний лишил его популярности, ибо отнял у него письмо к одному депутату, который по поводу петиции касательно пиявок собирался говорить о положении Франции.

— Управляйте сами! — закричал министр, у которого волосы совсем растрепались во время потасовки.

— Ваше превосходительство, кушать подано, — сказал лакей.

— Господа, прошу к столу...

— Вы произнесли великое слово! — воскликнул я.

Тогда он заметил меня.

— Вы, вероятно, желаете получить место супрефекта?

— Нет, я желаю вас спасти, как и эти четверо.

Проспект «Карикатуры», октябрь 1830 г.