Минотавр
Шрифт:
Первый раз он приехал в приют за Моцареллой. Ивана Сергеевича Громов тогда не знал – просто нашёл на Авито приют и недолго думая поехал. Перед этим несколько недель смотрел в разных питомниках, выбирал породистого щенка с родословной, а в последний момент сорвался неизвестно куда.
В принципе у этого имелась причина. Был дождливый, холодный осенний день, к тому же двадцать третье октября – день рождения Майи. У Громова тогда уже не так сильно болело, но всё же ощутимо, особенно в праздник, который столько лет до этого приносил счастье. По утрам он всегда ходил за букетом цветов, пока жена ещё спала, а после делал всё, что она захочет; чаще всего, следуя за безумной фантазией Майи, они оказывались в
В тот день он места себе не находил. На кладбище ехать не хотелось, вспоминать прошлое – тоже, поэтому поездка за город под любимую музыку помогла немного разгрузить голову. Громов как сейчас помнил: дождь, затянутое тучами небо, и он один на один со всем, что случилось.
Моцареллы на тех фотках на Авито даже не было; Иван Сергеевич только-только забрал её у нерадивых хозяев и не успел выложить никуда. Но Громов увидел её сразу, как зашёл в подвал, где пережидали дождь собаки приюта. Она боялась всех, а особенно – чужака, нарушившего и без того тяжёлую адаптацию после жизни в квартире, но Громов как-то сумел завоевать доверие. Он не верил в родство душ, но почувствовал что-то неуловимое, когда протянул руку, а тогда ещё безымянная Моцарелла ткнулась в неё мокрым носом. Решение было принято за секунду.
Но не только Моца прочно вошла в жизнь Громова – Иван Сергеевич тоже. В тот день он рассказал всё о себе: как вышел на пенсию, как подобрал первых котят на улице, как решил посвятить остаток жизни животным. Громова и тогда, и сейчас поражало, насколько идейным Иван Сергеевич был: несмотря на небольшую пенсию и практически отсутствующие дотации, он продолжал делать для животных всё, что мог. Громов сам видел, как старик пристроил за эти годы сотни животных и, кроме того, вёл учёт, списывался с владельцами регулярно и даже забирал обратно, если хозяева просили. Громова это восхищало.
– Как Моцарелла? Не обижает твою жену больше? – весело сказал Иван Сергеевич, после того как залетел в комнату и стукнул по столу бутылкой водки. Громов хмыкнул и подвинул к себе рюмку.
Это случилось как-то само собой. Громов, прижимая к груди крошечную Моцареллу, сказал, что взял её в подарок жене на день рождения. В какой-то степени это так и было – за небольшим исключением, но сказать правду, глядя улыбающемуся Ивану Сергеевичу в глаза, не получилось. Громову на долю секунды захотелось прикинуться, побыть не собой. И он соврал, не зная, что скоро окажется в этом доме снова – сначала по делу, чтобы помочь Ивану Сергеевичу, а потом уже и просто так заскочит на чашку чая. И признаваться во лжи стало уже как-то совестно.
Громов и сам не знал, как столько времени умудрялся хранить свой грязный секрет.
– Да уже давно нет, – покачал головой он и стыдливо уставился в пустую рюмку, чтобы только скрыть виноватый взгляд. – Всё хорошо. На улице гуляет, с игрушками играет – всё как у всех.
– Уже не боится других собак? – Из рассказов Ивана Сергеевича Громов знал, как Моца шарахалась ото всех в приюте, да и потом на прогулках какое-то время вела себя так же. Сейчас у неё было несколько хороших подруг на площадке, к которым Моца бежала, как только замечала издалека.
– Всё замечательно, правда. Лучше собаки в мире нет. Только храпит иногда. – Громов неловко свёл разговор в шутку, чтобы уйти подальше от Майи, и налил себе стопку. – А у вас тут как дела?
–
– Ого. А что, летучие мыши в городе живут? Я думал, только в пещерах.
– Какие пещеры, Кирилл? Живут как миленькие, очень даже комфортно. Просто вышло так глупо с этой. Они ещё и заметили её присутствие в квартире на третий день, представляешь? Пока кошка не начала бегать за мышкой – не видели. В общем, продрал я глаза, поднялся и почапал за мышкой в город. Так, – Иван Сергеевич потёр ладони, – что будешь к выпивке? У меня есть потяжелее – макароны с мясом, полноценный ужин, считай, или же колбаску, сыр порезать, чтобы было как в ресторане?
– Последнее, – кивнул Громов и поднял стопку. – Давайте за мышку выпьем. Что с ней случилось-то в итоге?
Иван Сергеевич залпом выпил и захохотал:
– А сам как думаешь? Отправил в питомник в Москву. У нас в городе не водится таких, только всякие частные разводчики, но я им не доверяю. Замучают животинку, блин. Сейчас, принесу всё, ты пока посиди тут с Арчи. Тьфу, ну и имя, вот единственное, что дочери доверил сделать, и она что?
Пока Иван Сергеевич ходил на кухню, Громов действительно уделил чуть больше внимания Арчи: провёл по шерсти рукой, зарылся в неё пальцами и почувствовал, как строптивый кот под приятными и ненавязчивыми поглаживаниями тихо замурчал. У Ивана Сергеевича была дочь, Громов часто слышал про неё, но никогда не видел. Кажется, та давно уехала учиться в Москву и иногда приезжала к отцу.
– Так, ну-ка расскажи, ты когда с женой познакомился, куда её водил, что дарил? Я тут недавно с одной бабой встретился – просто чума. Такая умная, как скажет что – хочется аж в словарь залезть, блин. Учителем в местной школе работает. – Иван Сергеевич поставил на стол тарелки с нарезками и кивнул на них Громову.
– Я… – Тот чуть прочистил горло и, чтобы скрасить неловкую паузу, отправил в рот кусочек колбасы. – Иван Сергеич, мы познакомились в школе ещё. Тогда из вариантов куда сводить и что подарить у меня была только булочная через дорогу от школы с кофе по двадцать рублей и самодельные открытки на восьмое марта. Очень сложно какие-то советы давать.
– Вы со школы прям? Ого, вот это ты выносливый, Кирюх. Да и она тоже. Столько лет вместе, блин.
– А ощущение, что прошло всего ничего, – грустно улыбнулся Громов и снова наполнил стопки. – Давайте выпьем за долгую, я бы даже сказал вечную любовь. У меня с Майей, а у вас с… как её зовут?
– Мария Семёновна, – гордо улыбнулся Иван Сергеевич и кивнул. – Давай. Только я в вечную любовь всё равно не верю.
Громов опустошил стопку и на секунду закрыл глаза. Когда-то он верил. Помнил Майю в пышном платье, крутящуюся у зеркала; она заказала его заранее – обязательно кипенно-белое и с длинными рукавами. Громов помнил, как бездумно подцеплял пальцами маленькие рюши и считал себя самым счастливым в мире. Майя тогда говорила: «Давай я напишу сценарий на свадьбу, позову Роберта, и мы снимем полноценный фильм». И ведь написала: Роберт, её друг-оператор, превратил скромное домашнее торжество в настоящий короткометражный фильм. Майя отправила его тогда по студиям, но ответа так и не было. Видеоролик долгое время хранился на её компьютере, а теперь – у Громова в бесконечных папках, отправленных в запароленный архив, названный «Майя». Иногда он жалел, что нельзя так же сделать с памятью.