Минотавр
Шрифт:
И Громов знал, что за поворотом его ждёт такой же. Может, другие машины, другие цветы на клумбах, более новая горка на площадке и асфальт не такой дырявый, но маленькая, ценная, невероятно важная жизнь – та же. Громов действительно никогда не понимал тех, кто всего этого не любил, или, ещё хуже, ненавидел. Его детство прошло в таком дворе: играл с друзьями на огромном пустом поле прямо напротив вереницы похожих хрущёвок, в одной из которых жила бабушка. Воображал себя Сталкером, прячась на заброшенном заводе недалеко от дома, знал в лицо всех продавщиц маленьких ларьков, но так и не смог ни у кого из них выпросить хотя бы одну сигарету, когда старшие друзья уже курили
Когда-то, выпускаясь из школы, Громов мог попытаться подать документы в столицу: и баллы только-только зарождающегося ЕГЭ позволяли, и финансовое положение семьи – отчим прилично зарабатывал и ещё не вышел на пенсию, как сейчас. Но почему-то ему и в голову это не пришло. Подал в местный вуз и потом уже на первое сентября поймал на себе несколько удивлённых взглядов, когда сказал, что до самого конца был в списке на бюджет самым первым. «Почему в Москву не поступил?» – спросила тогда староста, и Громов только пожал плечами: в родном городе всё равно было лучше. Так или иначе образование ему едва ли пригодилось после выпуска.
Между родными девятиэтажками Громов смог вдохнуть полной грудью и понял, что действительно никогда не смог бы уехать в большой город. Это было бы ошибкой.
Громов вышел из арки последнего двора и снова оказался у проезжей части. До дома оставалось минут двадцать ходьбы, и он решил больше никуда не сворачивать. По пути купил баночку пива и орешки, чтобы скоротать остаток вечера за сериалом, и уже около подъезда вдруг остановился. Солнце почти село, в полумраке едва ли можно было что-то разглядеть, но в воздухе стоял непередаваемый запах чудесного весеннего дня, который выдался на редкость тёплым и под конец – даже почти безветренным. Громов не чувствовал больше стыда и разочарования, как возле клуба. Прогулка позволила отпустить случившееся и на какой-то миг даже забыть. Он достал из кармана кольцо и медленно надел на палец.
– Слишком рано, – сказал он одними губами, поднёс кольцо к лицу и зажмурился. В это же мгновение будто кто-то коснулся его плеча – Громов открыл глаза, и призрак сразу же испарился. Только звезды на небе, непривычно яркие для города, вдруг сложились в две длинные искаженные линии, очень похожие на рога.
Глава 2. Не тратьте время на удары о стену в надежде превратить её в дверь
Громов возлагал большие надежды на компьютер, поэтому, вбив пароль, аж привстал на стуле и ударился локтем о край стола. Озарения не случилось: интернет не работал, рабочий стол был практически пуст, не нашлось даже браузера. В левом верхнем углу, сливаясь со стандартным фоном Windows, была только иконка приложения MyChat. Громов сразу же размечтался: и что получится связаться с его похитителями (он был уже абсолютно убеждён, что это не один человек), и что можно будет попросить о помощи.
Процессор загудел, но справился с простеньким приложением достаточно быстро: на экране появился интерфейс из нулевых, отдалённо смахивающий на аську, и пустой список доступных чатов. Больше ничего. Изучение всех доступных разделов мессенджера не помогло. Всё выглядело как какая-то глупая обидная шутка. Или, возможно, очередной шифр, постичь который Громов уже был не в состоянии.
– Грёбаный ты придурок, выпусти меня отсюда! – снова обратился он к камере, повышая голос. Ярость охватывала так быстро, что первым желанием было разбить монитор. Вместо этого он снова схватил бутылку «Эдельвейса» и кинул
Побесившись ещё несколько минут, Громов хотел было принять успокаивающий душ, как вдруг услышал звук открывающегося окошка; из него высунулась рука в перчатке и протянула шоколадку. Громов метнулся, желая ухватиться хотя бы за пальцы, но не успел: плитка упала на пол, а окошко захлопнулось.
– Ты всё равно не прощён, – фыркнул он, но через пару минут уже залез на кровать, поедая белый Alpen Gold с миндалём и кокосом.
***
Помаявшись без дела, Громов решил посмотреть, что за книгу ему оставили. С первых страниц стало ясно, почему выбор пал именно на неё. У героев Пелевина хотя бы были собеседники, пусть и такие же несчастные. Разговоры с камерой и собственным отражением очень скоро могли привести в сумасшедший дом. «Если я уже не там», – с раздражением подумал Громов и отложил книгу. Через час она снова оказалась у него в руках, а ещё через три – была прочитана с пристальным вниманием к деталям.
В шесть доставили ужин, а в семь компьютер издал звук входящего сообщения. Подлетев на кровати, Громов отбросил пустые пластиковые тарелки в сторону и, спотыкаясь о собственные ноги, прыгнул на стул. Иконка мессенджера мигала.
Это означало, что там есть кто-то живой, пишущий ему.
В столбце слева действительно появился новый чат – «Ариадна».
– Ну кто бы сомневался. А похититель, наверное, минотавр, – фыркнул Громов и щёлкнул по чату, сам не зная, чего ожидать. Всё оказалось очень прозаично:
Ариадна: Привет?
Тесей (Громов еле сдержался, чтобы снова не фыркнуть, когда увидел свой ник): привет!! ты кто?
Ариадна: Тот же вопрос. Это ты меня похитил?
– Да ладно! – воскликнул Громов и разочарованно осел на стуле. По ту сторону сидела, вероятно, тоже похищенная девушка, а значит, всё это было очередной игрой со стороны похитителя.
Тесей: думаю нас похитил кто-то другой. давно ты тут?
Ариадна: Не понимаю. Ты тоже сидишь в какой-то непонятной закрытой комнате? Или это такая шутка?
Тесей: я тоже сижу в какой-то комнате да
Тесей: с камерой, с компом, с едой по расписанию и непонятками что делать дальше
Тесей: и никаких шуток(
Ариадна: Боже. Я с утра только тут. Ты тоже ничего не помнишь о своей жизни?
Тесей: есть такая фигня. как тебя зовут?
Ариадна: Я ***.
Тесей: чёрт имя цензурится. давай я попробую
Тесей: ****
Ариадна: Забей, будем по никам друг друга называть.
Громов улыбнулся невидимой собеседнице и снова покрутился на кресле. На душе стало легче. У него появился кто-то.