Минск 2200. Принцип подобия
Шрифт:
Потом он обнял, закрывая долговязым телом маленького тощего китайца. Тао хмыкнул, похлопал Ависа по спине. На культях обеих кистей по-прежнему тлел огонь.
— Все. — Он отстранился первым. — Декстра… ты готова?
— Да. — за пару минут Глава воинов постарела еще на десять лет, и казалась древней, как ведьма из сказок.
— Есть вопрос. — Тао ухмыльнулся. — Не откажете всезнайке? Что случилось с твоими волосами, а? Куда делся огонь?
Декстра вытаращилась, сдерживая жест — покрутить у виска. Камикадзе, впрочем, не судят. Пожала плечами:
— Не было никакого
Она отвернулась.
«Так вот как используют силу всемогущие мистики», — Рони выдохнул. Он пожал руку Тао. Целест проделал то же самое, чувствуя в животе мерзкий холодок, словно проглотил чью-то мраморную башку — ледяную, несмотря на жару, башку.
— Теперь я знаю тайну Глав Магнитов. — И Тао оскалился, демонстрируя мелкие беличьи зубы, а потом сиганул к стене, по пути «включая» левитацию. — Пли!
И Декстра ударила.
Сначала вспыхнула кожа, и тут же лопнула, словно кровь и все жидкости Тао превратились в высокооктановое топливо, какое заливали в мобили богачей. Живой факел скорчился от боли на долю секунды, но удержал левитацию.
Целест чувствовал, как из дыры в щеке течет слюна. Он стискивал ладонь Рони.
«Мы все идем умирать, но так обидно, что кто-то — первый».
Волосы Тао испарились, а сгусток пепла отшвырнуло в лицо. Потом «детонатор» перемахнул стену.
Авис согнулся пополам, уперся коленями и лбом в мостовую. Целест подумал, что жест напоминает молитву. Люди всегда молились мертвым и умирающим, Магниты… выходит, что тоже.
Из-за массива камней полыхало оранжевым в синезеленую радугу.
— Что там? — спросила Декстра, отдергивая Рони, чье лицо сделалось неподвижным — словно собрал воск расплавленной куклы-Тао и слепил маску. За шиворот подняла и Ависа:
— Вы, мистики, дьявол вас дери. Докладывайте.
По ту сторону забора вспыхивали разноцветные огни, и если бы не короткие гортанные вопли, можно принять за праздник, веселый фейерверк. Черное с желтизной небо разукрасило оранжевым, столбом поднимался жар.
По расцарапанному лбу Ависа ползла кровь. В расширенных зрачках, похожих на колотые дыры, мелькали двойники — пламени, забора, неба… Декстры.
— Так точно, госпожа. — Он дернул кадыком. Проглотить боль и безумие — возможно. Не труднее, чем принести себя в жертву. — Действия Тао Лина спровоцировали атаку… одержимых Амбивалента. Он уничтожает их. У… успешно. — Авис вновь болезненно сглотнул, будто в горле застряла рыбья кость — целый скелет морского ежа.
Рони снова взял Целеста за руку, передавая образ. Потрескавшейся кожи, обугленной изнутри и снаружи — отпадает, словно шкурка курицы-гриль. Одержимые голодны, они хотели бы сожрать маленькую тощую курочку, прежде чем перегорит до белого пепла — но каждый клочок взрывается бомбой.
«Цепная реакция, — ответил Целест очередным термином-из-старых-книг. Собственные мысли затуманило гарью и слабой тошнотой. — Это называется, цепная реакция… ему очень больно?»
Целест
Рони перестал дышать на несколько секунд.
«Нет. Он ничего не чувствует».
«Жаль. Тао не узнает финала нашей истории». — Целесту вновь невыносимо хотелось затянуться никотиновым дымом, перебить тяжелую гарь тысяч человеческих тел — сладковато пахнет кожа и пот, горкло — подкожный жир и птичьими перьями — кости. В воздух вздымались клубы черного пепла и опадали раскаленным снегом.
— …практически уничтожены. Огонь распространяется. Один за другим, один за… — Авис монотонно бубнил, а кулаки его сжимались и разжимались, точно колотилась пара сердец. Декстра слушала с непроницаемым лицом, изредка стирая со лба или щеки гарь.
— Рони. Сюда, — позвала она, и Рони послушно занял место рядом с Ависом.
— Сколько их еще?
— Трудно определить. — Рони поскреб затылок. Его бесцветные волосы сделались черными от жирных хлопьев «снега». — Много, но… опасных — почти не осталось.
Он добавил, не меняя интонации:
— Тао уже нет. Но… цепная реакция, — повторил за Целестом, хорошее определение, Рони нравилось, — докончит работу.
— Хорошо. Тогда я попробую разрушить преграду, — Декстра легонько толкнула обоих мистиков — назад. — Целест, как у тебя с ресурсом?
— Порядок.
— Поможешь мне.
Декстра подняла какой-то обломок — Целест разглядел очертания женского лица, отстраненного и пустоглазого, и передернуло: обломок лепной фигуры изображал Вербену. Он отвернулся и тоже подобрал камень, слава всем богам, обычный серый булыжник.
— Три четверти, — скомандовала Декстра.
— Так точно.
По ту сторону массивного забора по-прежнему вспыхивали факелы, линовали небо, и что-то мерзко чавкало, плюхало и кричало.
Что-то. Не кто-то. Живых там нет, думал Целест.
«Три четверти — ресурс. Ускорение», — бледнооранжевое от всполохов лицо и булыжник врезались в стену одновременно. Рони дернул Ависа за руку — отойди, тот подчинился медленно и неохотно, словно мечтал, чтобы его засыпало.
Стена дрогнула. Она завибрировала с мерным гулом, вскипела мелкой серо-белой пылью — от основания и вверх; Декстра и Целест отшатнулись, на всякий случай закрывая себя и мистиков «сферой».
Стена-преграда словно колебалась еще несколько мгновений — подчиняться или нет. Покачивалась, словно подстреленный, вместо крови разбрызгивая песок, прах и мелкие камешки, а затем просела — сразу и полностью, брешью — метров двадцать длиной, и резонанс откликался на дальних рубежах. Правда, там — устояла; «стражи Вербены» строили на совесть.
Как и полагается рабочим пчелам.
Из-за «сферы» грохот казался отдаленным громом — грозой, что миновала город. Декстра и Целест сняли защиту, только когда умолкли последние «раскаты». Стена рухнула на «территорию» одержимых, погребя под собой немало сожженных — или полусожженных тел; в душном воздухе висела плотная пелена пыли.