Минус двадцать для счастья
Шрифт:
Стало немного грустно, что это знакомство оказалось обычной попыткой съема доверчивой барышни, но… Какая разница? Я ведь не поддалась, не поверила. Могу гордиться собой.
И я гордилась. Хотя несколько дней, когда ездила на работу, невольно присматривалась к входящим в маршрутку мужчинам: а вдруг?..
Потом махнула рукой: поняла, что пикапер нашел себе кого-то другого. А потом, ещё через нескoлько дней, на остановке возле своей работы снова встретилась с ним.
Я не сразу его узнала — иду себе, радуясь, чтo, несмотря
— Привет, — сказал он с улыбкой.
Я ужасно смутилась, и только этим могу объяснить, что просто кивнула в ответ и попыталась его обойти.
— Простите, — он сделал шаг в сторону, преграждая путь, а через секундную паузу выдал: — Который час?
— Устарело, — так я оценила его попытку ещё раз со мной познакомиться.
И вдруг перестала смущаться. Совсем. Стараясь не рассмеяться, я смотрела на парня, а тот подумал-подумал и выдал:
— Кай пройти в центральную библиотеку?
— Поросло плесенью, — отвергла я и этот вариант.
Парень состроил скорбную рожицу, на секунду спрятал лукавый взгляд за веером черных ресниц и как-то совсем печально и тихо спросил:
— И когда злая фея снова обернется доброй волшебницей, вы тоже мне не подскажете?
Я улыбнулась. Он словно почувствовал смену в моем настроении и взглянул на меня.
— А мне ведь, чтобы расколдовать, надо всего лишь узнать ее имя, — протянул жалобно. — Только имя. Я многого не прошу…
И я неожиданно рассмеялась. И также неожиданно сказала:
— Лера.
И что вообще удивительно — позволила проводить себя к офису, взяла букет, а вечером пошла на свидание. Потом на следующее. Потом ещё на одно. И еще.
Со временем я влюбилась. Сильно. Взаимно. Безумно. И зря.
Мне надо было сразу обратить внимание на это его увлечение феями и волшебством. Тогда бы удалось избежать сильного разочарования и непроглядной тоски после того, как мы с ним расстались. А может, у меня бы даже получилось сберечь наши отношения. Пожалуй, был такой шанс. Но поняла я это, когдa уже нельзя было ничего исправить, да и не хотелось, если быть откровенной…
Тогда ничего не хотелось. Даже дышалось с трудом, по привычке…
Медленно выдохнув, я открыла глаза, поймала ртом падающую снежинку и осмотрелась. орящие окна родного дома окутали душу теплом и вытеснили мысли о прошлом. Потянули к себе, и я с удовольствием поддалась их зову…
— Привет, мам, — едва переступив порог, поцеловала самого родного для меня чeловека.
Вот любовь. Настоящая. И свет в коридорчике, и мама встречает, и куртку берет, чтобы она не мешала мне, и целует в ответ.
— Как дела? — и такой у нее взгляд, добрый, немного встревоженный, все подмечающий.
— Нормально, — бодренько отчиталась я. — Только есть
— Весь день голодала? — немедленно догадалась мама.
— Ага, — тут же призналась я, потому что знала, что все равно поймут и простят.
— Понятно, — мама повесила мою куртку и, удаляясь на кухню, отдала приказание: — Быстренько переодевайся, я тебя жду.
— Будет исполнено! — я разулась, зашла в комнату, переоделась в удобные брюки и длинную майку. Нырнула в мягкие тапочки, поджидавшие под кроватью, и, спеша к своему «командиру», поинтересовалась: — Мам, у нас же остался торт?
— Пока да.
— Что значит пока?
Я зашла на кухню и с удивлением увидела тарелку с супом и куцей куриной ножкой. Перевела взгляд на невозмутимую маму. Залив водой пакетик зеленого чая, она добавила в чашку лимончик и села за стол. Тарелка с супом предполагалась явно не ей.
– торт? — напомнила я.
— Ты говoрила, что решила худеть, — напомнила мама.
— Не говорила, — голубые мамины глаза недоверчиво прищурились, и я поспешила внести уточнение. — Решила, но не говорила, чтобы оставить себе путь к отступлению.
— А если решила, — она приглашающее махнула рукой в сторону приготовленного для меня блюда, — давай не будем отступать и попробуем это сделать?
— Как будто это легко, — буркнула я, размещаясь на стуле и поглядывая на суп. — Особенно когда знаешь, что в холодильнике целый торт!
Мама встала, открыла дверцу шкафчика и продемонстрировала мусорнoе ведро с пакетом, в котором сверху, потому что не поместился, стоял мой праздничный торт. Вкусный, с яркими глазками-вишенками, с грустью посматривающими на меня, и все такой же нетронутый.
— Так легче? — закрыв дверцу шкафа, мама села за стол и взялась за чашку.
— Нет, — честно ответила я.
И начала есть суп, стараясь сдержать улыбку. А когда с ним был покончено, откинулась на спинку стула и посмотрела на маму, которая за мной наблюдала.
— Ну как? — спросила она.
— Вкусо. Но не уверена, что завтра совершу такой же подвиг, — призналась со вздохом. — Знаешь, я только сегодня поняла, что возле работы созданы все условия чтобы толстеть. Два кафе, Макдональдс, ещё одна сеть быстрого питания-поедания. И коллеги, как назло, не ленятся то и дело пройтись туда и купить что-нибудь вредненькое.
— Осознание — это важный шаг, — заметила мама.
— Это кто сказал?
— Без понятия, — мама пожала плечами. — На днях прочла в интернете.
Она допила чай, помыла чашку и вышла. Я начала мыть за собой посуду и услышала ее голос из зала:
— Лер, давай быстрей, я тебе жду!
— Это очень приятно! — крикнула я, вытерла посуду, расставила и поспешила к ней.
Мама сидела на большом диване, который мы год назад выбирали вместе. Как раз вот для таких посиделок.
— Иди сюда, — она похлопала ладошкой рядом с собой.