Минутная слабость
Шрифт:
— Ни в чем, — улыбнулся Хеа. — Но мы предпримем некоторые шаги и представим ей подробный отчет о наших действиях, достаточно убедительный, чтобы заставить ее расстаться еще с пятью сотнями. На этом мы поставим точку. Разочаровавшись в нас, она обратится в другое агентство, а тысяча долларов останется у нас.
Керш задумался; на его лице появилась гримаса, которую он считал улыбкой.
— Прекрасно… что от меня требуется?
— Прочитай все газетные публикации, посвященные убийству. Съезди в «Парк Мотель* и расспроси людей. Составь письменный
— Я не ударю палец о палец, пока вы не получите «добро» от Террелла, — упрямо заявил Керш. — Он опасен. Если он узнает о моих несанкционированных действиях, он свернет мне шею.
Хеа снял трубку с телефонного аппарата. Спустя минуту он уже говорил с Терреллом.
— Шеф, ко мне обратилась мисс Джоан Парнелл, — проговорил он елейным тоном. — Она хочет поручить мне поиски убийцы.
Даже Керш услышал резкие ноты в голосе Террелла. Сэм нахмурился. Хеа слушал начальника полиции затаив дыхание. Затем он произнес:
— Разумеется, шеф, мне об этом известно. Поэтому я и звоню вам. Мы не будем вам мешать. Сэмми будет действовать как газетчик. Конечно, конечно. Клянусь вам. Он только задаст кое-кому несколько вопросов и составит отчет. Если он наткнется на что-то интересное, вы первым узнаете об этом.
Он снова послушал Террелла, глядя на Керша и прикрыв один глаз толстым веком.
— Я просто пытаюсь, шеф, заработать на жизнь честным трудом. Надеюсь, вы позволите Сэму съездить в мотель и потолковать с людьми. Больше он ничего делать не будет.
Помолчав, Хеа добавил:
— Хорошо, шеф. Даю вам слово. Я сказал ей, что мы не расследуем убийства, но ей нужен наш отчет… понятия не имею, зачем он ей.
Внезапно в его голосе появились более жесткие ноты.
— Я не превышаю мои полномочия, шеф. Я отвечаю за наши действия. Мы не выйдем за рамки дозволенного. Хорошо, шеф.
Хеа опустил трубку. В течение нескольких секунд он смотрел на аппарат, затем взял сигару.
— Он не может помешать нам, Сэмми, но будь осторожен. Один неверный шаг, и он ударит по нас.
— У меня сердце умчалось в пятки, — саркастически заметил Керш. — Знаете что? Я прочитаю газеты и составлю по ним отчет, не выходя из дома. Тогда нам ничего не грозит.
Хеа, подумав, покачал головой.
— Она не дура. Так нам не получить остальные деньги. Съезди в «Парк Мотель». Это все, о чем я тебя прошу. Поговори с Хенеки, двумя-тремя туристами, разузнай какие-нибудь подробности и возвращайся сюда. Мы состряпаем нечто способное произвести на нее впечатление.
Керш поднялся со стула.
— И почему я только женился на тебе, — сказал он, обращаясь к Люсиль. — Твой отец подведет меня под монастырь.
— Как бы я обрадовалась! — сказала Люсиль; ее худое личико посветлело. — Неплохо было бы отдохнуть от тебя пару лет!
— Ну, дети, — неодобрительно произнес Хеа, — что за разговоры. Отправляйся, Сэм. Увидимся вечером.
Керш недовольно фыркнул. Он состроил Люсиль
— И угораздило же меня выйти замуж за этого кретина, — с горечью произнесла Люсиль. — Когда-нибудь я подсыплю ему в пищу толченого стекла.
Хеа усмехнулся.
— Не болтай. Он толковый парень. Без него мы бы зарабатывали гораздо меньше.
— Тебе не приходится спать с ним, — заметила Люсиль, вставая.
— Он очень толковый парень, — повторил Хеа, уткнувшись в какие-то бумаги.
Люсиль вернулась в свой маленький кабинет. Сев перед пишущей машинкой, она печально уставилась в окно.
На принятие решения насчет Ли Харди у Тома Хенеки ушло сорок восемь часов. Такие долгие раздумья были вызваны опасностью, которая грозила Тому со стороны Харди в случае неверного шага.
Сердить Харди было рискованно. Ему подчинялась мощная организация. Сам он не пачкал рук, но стоило Харди кивнуть Джеко Смиту, как неугодный ему человек после жестокого избиения попадал на больничную койку.
Джеко Смит умел остудить пыл забияки быстрее, чем любой другой вышибала, служивший на ипподроме. Это был не человек, а гора белой гомосексуальной плоти; узкий лоб Джеко прикрывали волосы мышиного цвета; у него было полное, розовое, как у ребенка, лицо. Он шепелявил. Джеко был неразлучен с Мо Линкольном, красивым, стройным, безжалостным ямайцем, который мог убить человека, метнув в него нож с расстояния в двадцать ярдов. Джеко и Мо в считанные секунды пресекали любую драку на бегах. Иногда им приходилось применять силу, но чаще всего одно их появление тотчас охлаждало драчунов, которые старались немедленно исчезнуть с глаз этой парочки. Свинцовая дубинка Джеко и нож Мо были хорошо знакомы местным хулиганам; никто не хотел на своей шкуре убедиться в том, как эффективно работали эти двое.
Хенеки знал, что они могут нанести ему визит, если он разозлит Харди, но Том решил, что игра стоит свеч.
В начале двенадцатого, сидя в своей душной тесной конторе, он снял трубку телефона и позвонил в офис Харди.
Ему ответил сам Харди.
— Это Том Хенеки, — сказал Хенеки. — Я хозяин «Парк Мотель», что в Оджесе. Я бы хотел, чтобы вы заглянули ко мне сегодня вечером, скажем, часов в десять.
Долгая пауза воодушевила Хенеки; затем Харди произнес:
— В чем дело?
— Эта линия прослушивается, — заявил Хенеки. — Дело важное и срочное.
— Если я вам нужен, — произнес Харди, — приходите ко мне.
В его голосе звучал металл.
— У меня только что были полицейские, — сообщил Хенеки. — Они проявляют любопытство. Думаю, вам следует прийти ко мне в десять часов.
Он осторожно опустил трубку, восхищаясь своим мужеством.
Хенеки вытащил из кармана платок и протер им вспотевшее лицо. Затем он выдвинул ящик стола и извлек из него полицейский спец. 0,38. Обследовав оружие, он убедился в том, что оно заряжено. Он сунул револьвер в карман брюк.