Мир аутизма: 16 супергероев

Мелия Алексей Александрович

Однако неизвестность здесь относительная, так как есть визуальные образцы – принадлежащие к этим типам люди. То есть эти типы реально существуют, на их представителей можно посмотреть, остается соотнести их с социальной мифологией и образами из психиатрических текстов. Да и само место ящичка в классификации уже в какой-то мере определяет некоторые зарезервированные

для этого типа свойства, отчасти заданные пересечением базового таланта-нарушения и адаптационной стратегии.

Визуальные образцы

Мама подростка с нарушением развития обеспокоена появлением у него состояний моторного возбуждения с отключением, как бы уходом в другой мир. Мальчик вскакивает, бегает по квартире, он взволнован и кричит. Мама предполагает, что при этом он видит галлюцинации. Она выложила видео в интернет, надеясь, что кто-то подскажет ей, что это такое. Она подозревает кататоническое возбуждение, но сомневается. Найти в Сети видео аналогичного случая, которое помогло бы ей понять, что с ее сыном, мама не смогла. Это пример исключительно разумного подхода к диагностике. Дело в том, что наш язык плохо приспособлен для описания поведения людей с относительно низким уровнем социального функционирования. В этих случаях мало помогает беседа с пациентом. Одна из причин победы «негативного» отбора в детской психиатрии может заключаться в том, что из-за невозможности сформулировать, что человек делает, начинают описывать то, что он должен делать, но не делает.

Я могу лишь согласиться с этой замечательной мамой. Я тоже считаю, что сопоставление действительно похожих случаев возможно прежде всего на основе непосредственного наблюдения или сопоставления видеозаписей. Переход к содержательным характеристикам осуществим, скорее всего, на основе средств объективной регистрации – например, фиксации параметров мышечной активности. Текстовые описания вряд ли могут быть информативны при значительном уровне нарушений.

В рамках конституционального подхода тот же принцип распространяется и на обычных социализированных людей. Для этих задач хорошо описываемый

уровень D относительно малополезен. Он слишком легко перепрограммируется, исходя из текущих задач социальной адаптации. Сегодня человек говорит одно, а завтра – совсем другое. Поэтому движения уровня D мало что дают в решении моих задач. Наиболее информативными и достоверными могут быть прежде всего непосредственные наблюдения или видеозапись. Говоря о конституциях, я буду обращаться к визуальным источникам, фиксирующим движения уровней А, В, C.

Особенности движений, двигательная стилистика объединяют людей с глубокими нарушениями социализации и обычных социализированных людей. Эти особенности видны, нужно только научиться их замечать. Осознанное наблюдение за движениями на фоновых уровнях позволяет использовать конституциональный подход применительно к людям с глубоким уровнем нарушений. Но этот же принцип классификации можно распространить и на социализированных людей, в том числе достаточно известных. И они могут служить визуальными образцами.

Каждый конституционный тип будет представлен несколькими популярными киноактерами. По каждому из них много доступных видеоматериалов, фильмов. Камера фиксирует движения актеров, а зритель воспринимает их как движения персонажей вымышленного мира.

Коллективный отбор, в котором участвуют зрители, режиссеры, продюсеры, постоянно соотносит фоновые движения актера с демонстрируемыми на экране поведенческими моделями, обобщенными образами. Люди часто хотят видеть на экране упрощенный мир, приближенные к некоему идеалу образцы. Хотят видеть по-настоящему буйных, безжалостных или добрых. Произнести фразу, совершить поступок на экране может практически каждый. Но достоверным происходящее становится благодаря фоновым уровням движения актера, уровням построения движений А, В и С. Поступки и слова изначально не принадлежат актеру. По сути, актер располагает почти теми же средствами самовыражения, что и человек с глубоким нарушением социализации.

Конец ознакомительного фрагмента.