Мир без конца
Шрифт:
Из реки еще торчали обрубки быков моста, а мимо них, приняв телегу, груженную поваленными деревьями, плыл паром Мерфина. На юго-западе располагался ремесленный район с многочисленными скотобойнями, дубильнями, пивоварнями, пекарнями и разного рода мастерскими. Из-за вони и грязи знатные горожане здесь не селились, хотя деньги зарабатывали именно гут. В этом месте река разделялась на два рукава, которые омывали остров Прокаженных. Мерфин увидел Яна Лодочника — на своей лодчонке он переправлял к острову монаха, который, вероятно, вез еду одному-единственному оставшемуся прокаженному. Вдоль южного берега выстроились пристани
Северная часть города, где находился приход Святого Марка, была бедной, и церковь стояла в окружении теснившихся лачуг чернорабочих, вдов, неудачников и стариков. К счастью для Мерфина, нуждалась и церковь.
Когда Керис уговорила Эдмунда одолжить недоучке деньги на инструменты, за полпенни в день Фитцджеральд нанял четырнадцатилетнего Джимми. И вот лебедка готова.
Каким-то образом стало известно, что бывший ученик Строителя собирается испытать новый механизм. Все были в восторге от его парома и хотели видеть, что он придумал еще. На кладбищенском дворе собрались люди, в основном зеваки, но пришли также отец Жофруа, Эдмунд с Керис и несколько городских строителей, в том числе Элфрик. Если Мерфин сегодня опростоволосится, то на глазах не только друзей, но и врагов.
И это еще не самое худшее. Работа на приход Святого Марка избавила бы его от необходимости уезжать из города в поисках пропитания. Но опасность не миновала. Если затея с лебедкой сорвется, все придут к выводу, что брать на работу выскочку — одни убытки. Скажут, духи не хотят, чтобы парень оставался в городе. И будут давить, давить, пока он не уедет. Ему придется проститься с Кингсбриджем. И с Керис.
В последние четыре недели, вытачивая и соединяя детали лебедки, Мерфин впервые серьезно задумался о том, что может потерять девушку, и мысль эта привела его в уныние. Суконщица была радостью в его мире. Когда светило солнце, он хотел гулять с ней; заметив что-то красивое, хотел показать возлюбленной; услышав что-то смешное, прежде всего хотел рассказать подруге и увидеть ее улыбку. Работа доставляла ему удовольствие, особенно когда удавалось найти остроумное решение сложной задачи, но это холодное, рациональное удовлетворение, а без Керис жизнь станет долгой зимой.
Фитцджеральд встал. Пора сдавать экзамен.
Мерфин построил обычную лебедку с одним лишь новшеством. Как в любом механизме подобного рода, через несколько шкивов была протянута веревка. В верхней части церковной стены придумщик закрепил длинный деревянный кронштейн, похожий на виселицу, выступавший под самой крышей. Веревка тянулась вдоль всего кронштейна. Один ее конец был привязан к барабану, наматывавшему веревку, когда его вращал Джимми. В этом не было ничего необычного. Новшество заключалось в том, что кронштейн разворачивался в разные стороны.
Чтобы избежать участи Хауэлла Тайлера, юноша протянул под мышками ременную петлю и привязался к прочному каменному шпилю: если упадет, то хоть не разобьется. Обезопасившись таким образом, он расчистил участок крыши от черепицы, привязал веревку к бревну и крикнул вниз Джимми:
— Давай!
Придумщик затаил дыхание. Он был уверен, что механизм сработает — должен сработать, — но все же испытывал большое напряжение.
Джимми,
— Есть!
Джимми замер. Сработал тормоз, и бревно, плавно покачиваясь, зависло в воздухе. Пока все хорошо. Теперь предстоит самый ответственный этап. Плотник привел в движение лебедку, и кронштейн стал разворачиваться. Молодой мастер смотрел на него, затаив дыхание. Фитцджеральд раздобыл новые крепления, чтобы конструкция не покосилась, когда груз сдвинется с места. Деревянная лебедка заскрипела. Кронштейн выписал полукруг, и бревно повисло над кладбищенским двором. Зрители ахнули: никто никогда не видел вращающуюся лебедку.
— Опускай! — крикнул Мерфин.
Джимми разблокировал тормоз и начал рывками вращать колесо в обратном направлении; веревка теперь разматывалась, и бревно так же рывками, по футу за раз, опускалось. Все замерли. Когда груз коснулся земли, зрители захлопали в ладоши. Помощник отвязал бревно. Мастер позволил себе немного порадоваться. Получилось. Он спустился по приставной лестнице. Все ликовали. Керис поцеловала его, отец Жофруа пожал руку.
— Просто чудо. Никогда не видел ничего подобного.
— И никто не видел, — с гордостью выпалил Мерфин. — Это я придумал.
Его поздравили еще несколько человек. Всем было приятно первыми увидеть новый механизм в действии — всем, кроме Элфрика, который, насупившись, стоял где-то позади. Бывший ученик не удостоил наставника вниманием и обратился к отцу Жофруа:
— Мы договаривались, что вы заплатите, когда у меня получится.
— С удовольствием, — ответил священник. — На данный момент я должен тебе восемь шиллингов, и чем скорее выплачу тебе все и у меня появится новая крыша, тем лучше.
Он развязал прикрепленный к поясу кошель и достал несколько завернутых в тряпочку монет. И тут Элфрик громко крикнул:
— Подождите!
Все обернулись.
— Вы не имеете права платить этому юноше, отец Жофруа. Он не плотник.
Это невозможно, подумал Мерфин. Работа выполнена, как же лишить его жалованья. Но Элфрику плевать на порядочность.
— Глупости! Парень сделал то, чего не может ни один плотник города.
— Но он не состоит в гильдии.
— Я собирался вступить, — заметил Фитцджеральд, — но ты же поклялся не допустить этого.
— Это право гильдии.
Жофруа разволновался:
— А я повторяю, что это несправедливо, и многие со мной согласятся. Мерфин шесть с половиной лет вкалывал подмастерьем за стол и тюфяк на кухонном полу, и всем известно, что уже несколько лет парень выполняет работу настоящего плотника. Вам не следовало выгонять его без инструмента.
Мужчины одобрительно зашумели. Все считали, что Элфрик зашел слишком далеко. Тот возразил:
— Со всем почтением к вашему преподобию, но решает гильдия, не вы.