Мир БОКИ
Шрифт:
– Люсь, прекрати! – сердито сказала Надежда. Это уже явный перебор в прямом смысле слова истерить из-за какой-то ерунды. Возникает желание надавать по одному месту, восполняя пробел воспитания, допущенный ранее. – Дай спокойно посидеть! Сколько можно уже разыгрывать трагедии на пустом месте?
Люся всхлипнула. Никто, никто ее не поддерживает и не понимает. Всем плевать! Родителям плевать. Они живут своей скучной жизнью, ничего не понимают и их все устраивает, потому что они уже старые… Брату плевать, потому что он просто кретин… Сидит себе спокойно, наушники воткнул в уши и слушает свою дебильную музыку. Ему вообще все пофиг. Непробиваемый. А она,
Сидевший рядом с Люсей Вадик, в общем-то, тоже не испытывал особого восторга от поездки, еще и начавшейся с раннего подъема. И, разумеется, отсутствие интернета его тоже вовсе не радовало. Он бы с удовольствием продолжил просмотр обзоров по любимым играм. Раз уж нет возможности играть самому… Но и терзаний в стиле «драмы-драмы», как у сестры, у него по этим поводам не было. Он мужчина, а не безмозглая помешанная на тик-токах и прочей подобной ерунде девчонка. Мужчина должен уметь адекватно принимать реальность. Даже если реальность не соответствует его желаниям и предпочтениям. Конечно, Вадик с радостью остался бы дома и рубился все это время на компе. Но орать, как идиот – я личность, не нужно мне ничего навязывать, это для тех, у кого вместо мозгов вата, как у Люськи.
Покосившись на сестру, Вадик хмыкнул. Ну вообще шиза полная. Сидит рыдает, в глазах безумие. Интересно, хватит мозгов не начать выкидывать что-то такое чтобы выбесить отца окончательно?
Отвернувшись от сестры, Вадик рассеянным взглядом «скользил» по мелькавшему за окном хмурому мартовскому пейзажу. Снег и черные контуры деревьев. Место, где отсутствует связь, где даже не верится, что в нескольких часах езды, здания могут возвышаться на сотню и более метров над землей… Покачивая головой в такт музыке, громыхавшей в наушниках, Вадик мысленно выстраивал тактику очередной катки, когда они вернутся домой и он получит, наконец, возможность сесть за комп. Вот будет кайфово!
С момента, когда, машина свернула с основной трассы на дорогу ведущую в сторону Бобровки, передвижение по этой самой дорге превратилось в настоящий экстрим тест, представлявший собой непрерывное маневрирование между ямами и ухабами. Замёрзшие колдобины выпирали из дороги словно ледяные зубы так и норовя повредить днище или оторвать бампер. Снег, к счастью прекратился, а то и вовсе невозможно было бы проехать еще и при плохой видимости. Сергей, то и дело матерясь, про себя, а иногда и не про себя, изо всех сил старался выбирать более менее пригодные для проезда участки.
Наконец впереди показался наполовину утонувший в снегу указатель с названием нужного им населённого пункта. Метров через триста, за росшим по обеим сторонам чертовой дороги подлеском появились очертания неожиданно внушительных для такой глуши недостроенных зданий. Застывшие на фоне свинцово-серого неба уже явно давно заброшенные постройки создавали несколько зловещую атмосферу.
Через
– Уродское место! – сказала Люся. Ее укачало на последнем экстремальном участке пути. И в данный момент ей было плевать на недовольство отца. И вообще на все. Она всеми силами души ненавидела это место.
– Это деревня, а не центр Москвы, – усмехнулся Сергей.
Люся засопела. Как реально можно жить в таком месте?! Отстой! Просто отстой! Треш!
– И какой из них твой? – скептически оглядывая занесенную снегом улицу и притулившиеся вдоль нее неказистые домишки, поинтересовалась Надежда. Ничего не скажешь, на этот раз даже с мнением их дочери трудно поспорить. Место, до которого пришлось тащиться четыре часа вообще никаких положительных эмоций не вызывало. Назвать данный населённый пункт «уютной глубинкой» язык ну никак не поворачивался. Удружила дальняя родственница, добрая душа…
– Я, честно говоря, достаточно смутно помню, – повертев головой туда-сюда, сказал Сергей. – Давно дело было… Дом тетки,вроде, на самом краю деревни стоял. Сейчас должен подойти тетин Нинин знакомый, Фёдор Валерьевич. Он покажет где дом и отдаст ключи и документы.
Через несколько минут из-за заборчика чуть впереди них появился мужчина. Высокий худой старик с интеллигентным лицом и бородкой клинышком, как у Антона Павловича Чехова.
– Здравствуйте, – подойдя к приехавшим поздрровался он неожиданно сильным хорошо поставленным голосом.
– Добрый день, – поздоровался Сергей, протягивая старику руку. Надежда и дети тоже поздоровались.
Бывший коллега тетки улыбнулся. Морщинки словно лучики разбежались от глаз.
– А я ведь Вас помню, Сергей, – улыбнулся Федоров Валерьевич. – Нина Афанасьевна, как-то в школу Вас с собой брала. Нам тогда учебники новые привезли. Нужно было их принять. И она Вас с собой привела.
Сергей кивнул и улыбнулся.
– Да, точно. Сейчас вспомнил. Там еще собака во дворе была рыжая, большая, со щенками. Я их все погладить пытался, а она на меня рычала, не подпускала к ним.
– Да, была у нас такая, Милка. Она к школе прибилась, и так, с тех пор и жила во дворе. Ее все подкармливали, и учителя, и дети. Она потом вот такая стала, – старик со смехом развел руки в стороны, изображая размеры до которых раскормили собаку Милку любители животных. – Ну что ж, добро пожаловать в Бобровку. Вы, наверное, уж забыли как тут что… Столько лет прошло.
Сергей кивнул.
– Да, забыл. Смотрю и не могу узнать. Может, если бы летом приехали и вспомнил бы, а сейчас ещё и все снегом занесено…
– Ну, ничего, – улыбнулся Федор Валерьевич. – Сейчас я вам все покажу. Я с утра сходил, печь протопил, что бы вы не замерзли, когда приедете.
– Ой, спасибо Вам большое! – расчувствовалась от проявления такой заботы Надежда. Старик был очень приятный. Может, все же не так уж и ужасно, в этой Бобровке?
Дом тети Нины действительно располагался на дальнем краю деревни. В самом конце улицы. Дом, стоявший за ним, был последним, и явно давно нежилым. Окна и двери заколочены. Краска на стенах и на наличниках облупилась. Вокруг дома сугробы в человеческий рост. Дальше начиналось заснеженное поле, а за ним темной стеной с нанизанными поверх нее белыми шапками стоял лес.