Мир БОКИ
Шрифт:
– Не нужно, спасибо. Мы после посмотрим. Пока здесь ммм… оглядимся. – твердо сказала Надежда, которой очень-очень-очень хотелось заорать во весь голос: «Заткнись!!!»
– А, ну да, ну да… Оглядитесь, оглядитесь. Конечно. Нужно ж оглядеться, все посмотреть… А вы с домом-то как поступить думаете? Жить-то тут не собираетесь? У нас тут, так-то, места хорошие, природа, речка. И рыба водится. Мужики ловят. Бывает и по многу. Да… А осенью-то грибов много бывает. Но это какой год, конечно. Бывает иногда, что и не очень-то грибы поспевают. Вроде и погода подходящая, а грибов нет… Огород вот тоже свой, хорошо ведь… Хотя вы
– Мы пока не решили, – сказал Сергей. По его лицу было заметно, что соседка его утомила.
– Маш! – уже повышая голос сказал Федор Валерьевич. – Уймись ты. Ты людей заговорила. Они с дороги, неужели не ясно…
– Кого я заговорила?! Вам вечно все не так, – гневно зыркнула на старика оскорбленная до глубины души его высказываниями Мария Захаровна.
«Капец!» Надежда с тоской закатила глаза.
– Тут интернет тоже не ловит! – появляясь в дверях кухни, подала возмущенную реплику Люся. – Я уже весь дом обошла. Нигде нет соединения! Ну что за фигня?!
– Люся! Выбирай слова, – шикнула на дочь Надежда.
Марья Захаровна, наконец-то замолкнув, жадно следила за происходящим сверкающими как у зверька глазками.
На нежном личике Люси отражались негодование и обида. Капризно изогнутые губы дрожали.
Взглянув на дочь, Сергей твердо сказал:
– Ничего, отдохнешь один день от своего интернета. Вот, книжку почитай. Намного полезнее.
Он взял с полки, висевшей возле кухонного стола одну из лежавших на ней книг и протянул дочери.
– Ремарк. Хороший писатель…
– Д!… д!… Да не хочу я никакую книжку! Я хочу домой! А тут мне не нравится! Вообще все! – выкрикнула Люся и швырнув книгу на стол добавила: – Тут просто ужасно!!!
Сергей сверкнул глазами, да так, что Люся быстро ретировалась из кухни.
– Ох, батюшки… – всплеснула руками Марья Захаровна восторженно наблюдавшая за разыгравшимся на ее глазах действом. – А интернета-то этого самого, которым молодежь-то сейчас вся пользуется, и правда нету у нас. Это, некоторые тарелки такие большущие прицепляют на дом прямо. Тогда, говорят, через эти тарелки-то и интернет этот появляется. А нам-то с Ниной Афанасьевной он зачем? Это молодым теперь он нужен. Мода такая… Недавно, вот, к соседке моей, Галине Филлиповне, родственники из Твери приезжали. Так она говорит, тоже недовольны уж очень были что интернета этого нету. «Как вы тут живете?» сказали. А как живем? Так и живем, как всегда жили. У нас-то отродясь этих интернетов не было. И ничего, ведь жили же… – вновь, набирая обороты, затараторила соседка.
– Люська!!! – раздался откуда-то сверху радостный вопль Вадика. – Лезь на крышу! Тут ловит!
– Отстань! – огрызнулась сестра из глубины дома. – Я себе шею свернуть не хочу. Это ты у нас больной на всю голову!
– Вадик! – встревоженно крикнула Надежда. В данный момент ей было все равно "что люди подумают» о воспитании и манерах общения ее детей. Сын может и вправду свалиться с крыши. Ну что за наказание с этим домом! – Вадик! Слезь сейчас же! Сережа!!! Что ты молчишь?! Скажи ему!
На этот раз глаза закатил Сергей.
– Парню почти семнадцать. Он – мужик уже, а ты готова до пенсии за ручку с ним носиться и сопли утирать.
Надежда возмущенно посмотрела на мужа. Ну что за человек
– Вадик!!! Сейчас же…
В этот момент в дверях кухни появился Вадик. Целый и невредимый. У обеспокоенной матери отлегло от сердца. Она вновь сердито покосилась на мужа, решив, что как только они останутся без посторонних, она выскажет и ему, и сыну, который по мнению его отца «мужик уже», все что она думает по поводу их безответственности вообще, и этой ситуации с крышей, в частности… Из глубины дома раздался душераздирающий вопль. У Надежды, в один миг, все похолодело внутри и остановилось сердце. Все присутствующие бросились к двери кухни.
Отталкивая мужа, чуть не снесшего ударом кулака дверь, за которой его дочери грозила неведомая опасность, Надежда, задыхаясь от сковавшего и сердце, и легкие, и вообще все внутренние органы ужаса, влетела в комнату.
– Что?!…
– Паук! – жалобно пискнула Люся,пристроившаяся на накрытой лоскутным одеялом кровати, тыча в угол комнаты дрожащим пальчиком.
Вадик жизнерадостно заржал.
– Б… – выдохнул Сергей.
Надежда почувствовала себя ужасной матерью, и вообще ужасным человеком, потому, что желание отвесить дочери пару-тройку хороших затрещин было в данный момент почти непреодолимым.
– Это он на тепло выполз, – хмыкнул Федор Валерьевич немного смущенно. – Дом-то давно не отапливался, а тут…
– Ты нормальная?! – прорычал Сергей испепеляя дочь наполненным гневом взглядом. Люся всхлипнула и надула губки.
– Тут все отстойное! – она снова всхлипнула. – Все! И еще и пауки ползают. Мерзкие… Я хочу домой! Когда мы назад поедем?…
– Хорош ныть! – рявкнул отец. – Когда нужно, тогда и поедем!
Люся издала жалобный звук, похожий на поскуливание щенка. Весь ее облик представлял одно сплошное невыносимое страдание.
Тетка-соседка, привстав на цыпочки, выглядывала из-за Надеждиного плеча, стараясь не упустить ни одной детали очередной сцены «из жизни приехавших в деревню городских». Она с явным восторгом наблюдала за разворачивающимся действом. Бегающие глазки горели жадным любопытством. Семейство новых владельцев дома, однозначно, внесло долгожданное разнообразие в ее не слишком насыщенную событиями жизнь.
– Ох, а я уж думала невесть что! Сердце так и зашлось!… А пауков-то этих тут полно, их чего бояться-то? Они ж дурного-то ничего не делают. Ползают себе и ползают. Вот мыши, мыши-то да. Они-то вот вреда много могут принести…
Услышав про мышей, Люся еще сильнее скукожилась, с ужасом озираясь по сторонам.
– Спасибо, Мария Захаровна , что зашли, – сказал Сергей, давая понять, что соседке пора на выход.
– Ну а как же, соседи ведь, – заметно погрустнев ответила тетка. Она была бы не прочь задержаться подольше и поучаствовать во всем, что ещё будет происходить. По соседски… с нескрываемым разочарованием она неохотно проворчала: – Ну, пойду я…
Марья Захаровна с неприязнью посмотрела на Федора Валерьевича. Старый хрыч явно уходить не собирался. Вот ведь бывают же бессовестные люди! Сам ведь сказал, что людям осмотреться нужно, отдохнуть. И, гляди-ка, сам же, как ни в чем ни бывало, расположился тут, как у себя дома! А хозяевам-то неудобно его выгнать. Люди воспитанные…