Мир для Мирры
Шрифт:
Стен еле заметно ободряюще похлопывает меня по плечу, подталкивая идти вперёд.
Мы приходим к большому двухэтажному особняку , мужчины заходят внутрь, скидывая одежду в прихожей. Напарник Стена выглядит не менее внушительно- темнокожий, высокий, сверкая белозубой улыбкой, он окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и удовлетворенно прицокивает языком:
– Так это за ней...
Но тут же Стен обрывает его:
– Джей! Вместо того, чтобы трепаться, сходи к Ингору, сообщи, что мы приехали.
Джей лишь шутливо разводит руками:
– О'кей, виноват.
И оставляет
Мы идём по дому, минуя огромные залы. В одних над огромной картой, разложенной на не менее огромном столе, столпилась группа мужчин и женщин, отчаянно спорящих о чем-то. Одеты они странно- кожа, ремни, обвивающие тела, мощные ботинки на ребристых подошвах. Все они как на подбор - мускулистые и загорелые, их молодые лица буквально светятся силой и упрямством. Одна из девушек, высокая поджарая брюнетка с пистолетом на бедре, не выдерживает:
– Черт, Лирик! А если они предупреждены, и это- ловушка?!
– Зендея, успокойся, нам нужно...
Но договорить они не успевают- едва завидев меня и Стена, все как по команде поворачиваются, провожая нас глазами. Кто-то недовольно фыркает мне вслед.
На мой недоуменный взгляд Стен хмыкает:
– К новеньким тут всегда так...
И замолкает, не объясняя ничего дальше. " К новеньким"- означает ли это, что меня приняли. И куда? Кто они, что задумали? Что такое это- " сопротивление"?
В моей голове миллион вопросов, но едва я решаюсь озвучить хоть один, Стен, останавливаясь перед большой железной дверью, открывает ее, приложив палец к странному устройству на стене, а затем пропускает меня вперёд.
Ингором зовут странного маленького седого человечка, в смешных огромных очках. Он одет в белый халат, а вокруг него...Вокруг него - оазис из цветов, растений. Какими-то прозрачными колбами, заполненными разноцветными жидкостями, уставлены все поверхности огромного кабинета. Ингор поворачивается ко мне, с интересом оглядывая:
– Это- точно она?- поверх моей головы говорит он Стену. Тот кивает в ответ. Ингор несколько мгновений молча рассматривает меня, затем лишь кивает, вновь занявшись темно-оранжевыми листьями одного из растений.
– Ты уже знаешь, зачем тебя привезли?
Я лишь отрицательно качаю головой. Ингор хмыкает:
– Не говори мне, что он не рассказал тебе.
– окидывает меня цепким взглядом, будто пытаясь определить, лгу ли я.
Я беспомощно оглядываюсь на Стена- что такого он должен был мне рассказать? Но Стен с каменным лицом буравит взглядом Ингора.
– Ты ведь знаешь, чья ты дочь? Чья кровь течет в твоих венах?
– медленно тянет он, пристально разглядывая лист на свету.
Я снова могу лишь отрицательно кивнуть- в горле совсем пересохло. Все происходящее кажется бредом.
– Ваша мать была единственной дочерью Главного Управителя. Того, который был до нынешнего. Ее муж расправился не только с ее отцом, но и со всеми, кто ее поддерживал. Вашей матери удалось бежать, спастись от мужа. Одну дочь она забрала с собой. Ее звали...
– Ева...Эви...-тихо шепчу я, едва не падая. Стен успевает подхватить меня, усадив в старенькое кресло. Сам остаётся стоять у двери.
Значит, весь безумный бред Дема- правда?! Господи, я не знаю, во что мне верить!
– Верно.
Я смутно сопоставляю все, что узнала от Дема и здесь. Но как?! Как мы оказались в трущобах?! И маму я помню почти всегда беременной, измученной...
– Вашей матери , скорее всего, помогал бежать не только кто-то из слуг, потому что найти ее не могли нигде. А когда, спустя много лет, поняли, где следует искать, то было уже поздно. Она- смелая женщина, потому что скрылась там, где точно искать не станут- в трущобах. Столько лет этот идиот, новый Великий Управитель, потратил на поиски, но его переиграла собственная гордыня- он никак не мог представить, что кто-то сможет добровольно отказаться от денег, власти, положения, удобств. Что человек с положением в обществе в здравом уме добровольно уйдет в трущобы, на самое дно жизни.
" Смелая женщина"?! Эта смелая женщина спокойно смотрела, как ее дочерей продают, не говоря ни слова, не пытаясь бороться. А потом ...просто перестала бороться и за жизнь. Нет, у нас явно разные понятия о смелости!
– Но зачем...- мой голос дрожит, и я не могу унять слез. Стен делает шаг ко мне, но под пристальным взглядом Ингора замирает, сжимая кулаки.
31. Воспоминания
Демир:
Мирра, испуганно глядя на меня своими синими глазами, только молча поднимает вверх подбородок в уже знакомом мне жесте неповиновения, вызова. Хрупкая, тоненькая- одной рукой могу сломать ее - так нежный цветок втартывается в землю грубым армейским башмаком. И все же, стараясь не напугать девушку, стоящую у самого обрыва, медленно приближаюсь к ней :
"Зачем ты так со мной? Что тебе от меня нужно?"- будто спрашивает ее печальный взгляд. Дрожит, отступая на пару шагов.
Черт!
"Я не знаю! "- выкрикиваю как безумный в ответ. Она вздрагивает, тонкая фигурка пошатывается, и вдруг, отчаянно взмахнув руками, Мирра падает назад, в бушующую пасть темного моря. Изумление сменяется страхом в ее глазах,рот открывается в беззвучном крике. Тут же бросаюсь к ней, силясь дотянуться, но руки ловят лишь пустоту ..." Мирра! Мирра! " ..И просыпаюсь от своего же крика. Весь мокрый от пота, мои руки дрожат, а сердце стучит так сильно , словно я - всё ещё тот испуганный маленький мальчик, который прячется в подвале от своего обезумевшего отца.
Та гамма эмоций, которую я испытываю при виде нее, ещё совсем мне незнакома. Миллионы раз я пытался понять, чем Мирра так отличается от других? Тем, что многие годы была эфемерным призраком, субстанцией моей ненависти? Ее добротой, готовностью помочь даже тогда, когда самой гораздо хуже? Помочь даже своему мучителю? Иногда накручиваю ( или успокаиваю?) себя-" идиот, все это лишь показное! Чертова девка просто научилась мимикрировать, подстраиваться под обстоятельства, иначе просто не выжила бы там, где провела детство!"... Маленькая тварь с синими как небо, бывшее теперь таким лишь на обложках иссохших от времени журналов, глазами. Наше небо - своды убежищ. Вне их небо красное, будто сливаясь с пылью иссохшей земли, беспощадное яркое солнце пытается выжечь все живое, посмевшее выйти наружу.