Мир до и после дня рождения
Шрифт:
Принесли их заказ. Ирина взяла по кусочку с каждого блюда, и на тарелке образовались лужицы красного масла.
— Ты заметила, что похудела? — В словах послышалась обида. Бетси была из тех женщин, которых называют «ширококостными», правда, она была красива, но Ирина никогда не знала, как сказать ей об этом. — Тебе идет, вся светишься, честно, только не переусердствуй. Еще немного — и будешь походить на голодающую нищенку.
— Я не на диете, просто не могу есть.
— Ты на любовной диете. Минус десять фунтов гарантированы. Не переживай,
— Кто сказал, что это закончится?
— Ирина, не выпадай из реальности. Ты же не намерена сбежать с Рэмси Эктоном? Джуд уже совершила эту ошибку; учись на ее опыте. Не теряй голову. Если ты рассказала мне правду, надо скорее покончить с этим и переспать с ним. И не стоит придавать этому слишком много значения, ведь секс всего лишь секс. Все мужчины в большей степени похожи. И поспеши привести в порядок отношения с Лоренсом. Тебе выбирать, говорить ему и нарываться на большой скандал или скрыть. Рэмси в любом случае не долгосрочный проект.
— Почему?
— Прежде всего, ты сама сказала, из-за денег. Конечно, он отлично зарабатывал, но, если верить Джуд, слишком легко, а потому денег осталось немного. Она была удивлена, как мало ей удалось получить при разводе.
— Она получила дом в Испании!
— И осталась без миллионов. Не знаю, как много ты знаешь о снукере, но мальчики, которые выделывают руками такие штуки, очень удачливы. Спросишь, почему так мало осталось? Я не только о финансах, но и о темпераменте. Ты можешь пройти всю Роман-Роуд и отыскать ресторан, куда можно прийти со своим вином? Можешь, потому что ты бережливая. А Рэмси нет. И так во всем.
— Эта встреча пошла мне на пользу, надо уметь делать широкие жесты. Появление Рэмси в жизни многое изменило.
— Ты никогда не интересовалась у Джуд, что значит жить с игроком в снукер?
— Зачем? — с робким вызовом спросила Ирина. — Она и так постоянно ныла. Джуд это обожала. Вечно жаловалась. Они совсем не подходили друг другу.
— А вы подходите? Пойдешь с ними одной дорогой, будешь торчать в гостиничных номерах и пить чай из автоматов. Уверена, что ему это понравится. Эти ребята любят играть не только у бильярдного стола. И ты будешь оставаться соломенной вдовой на сезон, будешь сидеть в четырех стенах и думать о том, сколько он выпил, что сейчас делает и кто сидит рядом с ним в баре.
— Клише.
— Но они ведь не возникают сами собой.
— Рэмси не такой.
— Знакомая фраза.
Ирина молча поковырялась в шпинате и, взяв бокал, сделала вызывающе большой глоток вина. Официант принялся откупоривать вторую бутылку, и она отчетливо почувствовала его неодобрение.
Однако Бетси еще не высказалась до конца.
— Если ты собралась строить планы на будущее, давай начистоту. Рэмси сколько? Пятьдесят?
— Сорок семь.
— Хм… огромная разница. В снукере сорок семь как девяносто пять в обычной жизни.
— Рэмси говорил, что, когда только начал выступать, большинство игроков входили в лучшую форму к сорока.
— Времена изменились. Всем суперзвездам сейчас двадцать. Эпоха Рэмси уходит. Не стоит полагаться на то, что у него многое впереди. Может, дело в остроте зрения или
— Они почти всегда играют в гольф.
— Отлично. — Бетси положила на тарелку очередную ложку мяса и покосилась на Ирину, подливавшую себе вина. — Послушай, я понимаю, тебе непросто, но посмотри на вещи с практической стороны. Джуд говорила, он неврастеник.
— Пустая болтовня.
— Я просто хочу открыть тебе глаза. Она говорила, он ипохондрик. Он суеверный и обидчивый, особенно если дело касается его игры. Снукер, снукер и снукер. Тебе придется его полюбить.
— Я и так его люблю. Все больше и больше.
— «Все больше и больше» означает, что тебе раньше было наплевать на этот снукер. И у меня такое чувство, что увлечение вовсе не игрой привело тебя к этой любви.
— Хорошо. Я признаю — нет. — Ирина никогда не пыталась выразить чувства словами и подсознательно была убеждена, что любая попытка будет выглядеть унизительно. Тем не менее она продолжала: — Каждый раз, когда он ко мне прикасается, я готова умереть. Я готова умереть в любой из этих моментов и покинуть землю в состоянии блаженства. Мы подходим друг другу. В каких бы позах мы ни сидели рядом, нам всегда комфортно. Запах его кожи заставляет сердце трепетать. Правда, аромат его тела как наркотик — немного сладкий и одновременно мускусный. Похож на один из тех сложных соусов в высококлассном ресторане, с насыщенным, но и удивительно тонким вкусом, составляющие которого так и остаются загадкой. А его поцелуи — мне стыдно признаваться, но от них хочется плакать.
— Дорогая, — произнесла Бетси с хорошо видимым равнодушием, словно предмет разговора казался ей абсолютно пустым. — Это называется «секс».
— Какое уничижительное определение! Я говорю о большем, это чувство заполняет всю меня.
— Это далеко не все, хотя порой кажется, что пьянеешь от чувств. В конце концов дым рассеется, и что же? Этот парень дни напролет будет загонять красные в лузу, а ты смотреть и недоумевать, почему ты здесь.
— Полагаешь, все скоро закончится?
— Разумеется, закончится! — фыркнула Бетси. — Разве у вас с Лоренсом ничего подобного не было?
— Нечто похожее. Наверное. Не так экстремально… Я не знаю. Уже трудно вспомнить.
— Просто это не очень удобно вспоминать. Разве у вас не было хоть пары месяцев жаркой страсти? Иначе ведь вы не стали бы жить вместе.
— Да, наверное. Но это было совсем по-другому.
— Тебе сейчас кажется, что было по-другому, потому что новые чувства захватили тебя с головой. Ты не должна вырываться за рамки и хорошо о них помнить, чтобы отношения не закончились так, как с Лоренсом. Я уверена, разницы нет никакой.