Мир Дому. Трилогия
Шрифт:
– Комбриг сказал, что я должен быть вне всяких подозрений. И это правильно… – он задумывается на короткое время и начинает теребить свою козлиную бороденку и почесывать переносицу, пропихивая палец под дужку очков. – Решение таково: на тот период, пока вы будете общаться с нашими сегодняшними гостями, я должен исчезнуть из Медчасти. Если вас накроют без меня – это хоть и потеря, но терпимая. Уйдете Тайными Тропами. Но если накроют нас всех – мы потеряем Медчасть. Наше самое главное прикрытие. И это будет очень тяжелый удар.
Я слегка растерян.
– А как же кварцевание?
– Дело не только в стукачках, братец Лис. Понятное дело, с этой стороны мы обезопасимся, разгоним всех по шконкам… Дело еще и в наших гостях. И Шашлык, и Вольтампер, и Технолог – это ИТР. Это, уж извини, не безмозглые бугры общих отрядов. ИТР – это близость к капо. Они нужны нам – но и нельзя исключать, что кто-то может оказаться засланным. И ладно, там, Шашлык с Вольтампером… Они идут на профосмотр, они не в курсе предстоящего общения, и шпионские штучки им не за чем. Но вот Технолог целенаправленно придет на встречу с Комбригом. И на нем вполне может оказаться микрофон – или, чего хлеще, мини-камера. Как с этим быть? Не шмонать же на пороге.
– Неуважение… – вставляю я.
Док кивает.
– Да. Не выход. Но и я ни при каких условиях не должен мелькнуть в кадре. И лучше если я на это время совсем исчезну из Медчасти. Это моя отмаза. Случись кипиш – я вообще не при делах: ушел по собственной надобности – а тут вы, хреновы рэвольцьёнэры, сходняк устроили… Совещание на конспиративной квартире.
Это и впрямь хреновый расклад. Согласен.
Я сплевываю.
– Опасно, с-с-сука…
– Опасно. Но разве ты не знал, на что идешь?..
Сказать на это нечего. Конечно, знал. Так разве я иду в отрицалово?.. Нет. Просто констатирую факт. В ближайшие декады две-три мы все будем ходить как по лезвию. Ошибся в человеке, не смог убедить и уболтать, допустил слабину, неуверенность, которая кинула его в объятия капо, – и ты труп. Или беглец. Что для нашего дела почти одно и то же.
– Хорошо. Но от кварцевания все же отказываться не стоит… Чтоб никто не шарился.
– Кварцевать будет Рита.
– Она знает о нашем деле? – настороженно справшиваю я.
– Кой во что посвящена, – уклончиво отвечает Док.
Ритка. Я, конечно, ничего не имею против нее – но не перебор ли? Чем меньше народу знает – тем оно все ж лучше. Посвящать в серьезное дело бабу… Впрочем – это не мне решать. И я ограничиваюсь только одним вопросом.
– Ты в ней уверен?
Док усмехается.
– Абсолютно. Так же как и в том, что на тот период, пока в коридоре будет включена лампа, – ни одна живая душа из кубриков не вылезет.
Так оно и выходит. Ритулёк – баба строгая, и все знают, что в хозяйстве Дока его правая рука. Подчинение беспрекословное – даже два капо из ЮЗ-модуля, лежащие один с геморроем, а другой с простудой, ворчат, но следуют инструкциям.
Кварцевание проходит регулярно – и здесь трудно заподозрить персонал Медчасти в темных делишках. У Ритки инструкции – ни на минуту не отклоняться от графика, чтоб исключить малейшие вопросы. И она выполняет распоряжение
Я сижу в своем пятом кубрике и слышу в коридоре ее голос.
– Первый кубрик! На выход! Занимаем одиннадцатый! На время кварцевания чтоб ни одно тело тут не шаталось! Открытым остается только кварцуемый кубрик, остальные запираю!
– А как же поссать, там, или еще чо… – скулит кто-то.
– Перетерпишь! Ну?.. Шустрее! Все вещи тут оставляем, на полчаса переселяемся в одиннадцатый!
Топот в коридоре затихает, я выхожу в коридор и перемещаюсь в Смотровую – а спустя буквально пять минут дверь открывается и заходит Шашлык. Я поднимаюсь, делаю шаг ему навстречу – надо ж продемонстрировать уважуху дорогому гостю – и широким жестом указываю на креслице, которое специально для гостей приволок дежурный. На морде у Шашлыка непонимание, он оглядывается на Ритку – но та делает успокаивающий жест и запирает дверь.
Присаживайся, гость дорогой, беседовать будем…
– …Ты в своем уме, Лис? – услышав наш глобальный план, Шашлык смотрит на меня как на идиота. – Тебе башню перед Лабиринтом повредили или уже внутри?
Я морщусь.
– Шашлык. Давай вот только не будем…
– Да хули «не будем»?! Ты предлагаешь устроить самую настоящую революцию! – он в удивлении разводит руками. – Это даже не глупо. Это… Это же бред чистой воды!..
Я смотрю на него – и вижу самого лютого врага нашей операции: стабильность и довольство. Шашлыка можно понять – он держит пищеблоковый персонал в кулаке и имеет все необходимое. И даже сверх того… А вместе с ним от щедрот имеют и его крысюки. И на кой ляд им нужно участвовать в самоубийственной мясорубке? Комбриг был прав, озвучивая этот вариант.
– …это же полнейшее безумие, – продолжает Шашлык, разглядывая меня с неожиданным интересом. – И мне довольно любопытно, Лисенок, откуда это взялось в твоей башке? Ты, конечно, пацан сообразительный – но такое… – он снова разводит руками. – Ты предлагаешь мне подбить моих крысюков на бунт, попытаться завалить капо, навалиться всей кучей на контроллеров, как мясо, кинуть людей под сталь? Ради того, чтобы ты и кто-то еще, добравшись до оружейки, – а это еще бабка надвое сказала – смогли вооружиться и показать нашей чернозадой швали кто тут хозяин? Ты предлагаешь мне поверить в возможность победы над машинами и захвате Гексагона?.. Но даже если и так… Вот оно мне надо? Мы живем сытно и довольно сносно. Жрать есть всегда – и не тот паек, что растят на компосте, а настоящее. Рационы. Чистая вода. Самогон. Бабы. У нас все это есть. Что ты можешь предложить мне вместо спокойной жизни?
Я понимающе киваю. Человек, который живет сносно, вряд ли захочет менять свое положение. Как там сказал Комбриг?.. Лучше синица в руках, чем журавль в небе? Вроде бы. Но вся шняга положения Шашлыка в том, что синица может выскользнуть даже из крепко сжатых ладоней…
– Ты думаешь, я один? – склонив голову на бок, спрашиваю я. – Ты думаешь, предложение исходит лично от меня?
Шашлык затыкается – и теперь смотрит на меня о-о-очень внимательно. Кажется, он удивлен уже по-настоящему.