Мир Гаора
Шрифт:
И теперь сиди как на допросе, а капитан ходит, мотается по кабинету, и голос его то сзади, то сбоку. Ещё бы лампу в глаза - и готов перекрёстный допрос.
– Итак?
– Мне разбили лицо, выбили зубы, - охранник тронул повязку на шее, - ранили в шею. Я требую оплаты лечения, компенсации за увечья и...
– И...
– с интересом спросил из-за его спины капитан.
– И выдачи напавшего на меня раба, - твёрдо ответил охранник.
– Выдачи?
– задумчиво переспросил капитан.
– Интересно, и кому?
– Мне. Я сам рассчитаюсь с ним.
– Понятно.
Капитан подошёл к
– Однако... Вы работаете с осени, сейчас у нас конец весны, и за это время... нарушения распорядка, ссоры с сослуживцами, вмешательство в работу других участков, пребывание в нерабочее время на чужом участке... бурная жизнь, что и говорить. Припадки ярости, неадекватная реакция на происходящее... Кстати, вы демобилизовались по какой статье? Неуживчивость или неадекватная реакция? Ну и конечно, последний инцидент.
– Капитан жестом искреннего сожаления развёл руками.
– Умышленная порча чужого имущества, ничего не поделаешь. Вы ведь убили эту девчонку вполне умышленно, кстати, можно даже вменить и явную жестокость, даже садизм.
– На меня напали, и меня же увольняют?!
– вспылил охранник.
– Кто на вас напал?
– заинтересовался капитан.
– Девчонка-рабыня с перебитым вами позвоночником?
– Рыжий раб! Он набросился на меня, он хотел убить меня!
Капитан улыбнулся.
– Ну, я бы сказал, что у него были на это причины. Но... но по показаниям ваших сослуживцев, уже, правда, бывших, он не нападал на вас.
– Что?! Как это?!
Капитан сочувственно покивал.
– Я понимаю, вы испытали стресс, возможно, состояние аффекта, я не психиатр и не берусь уточнять, если захотите, обратитесь к специалисту. Но события развивались так. После окончания смены, вы сдали табельное оружие, но не ушли, а стали вмешиваться в работу начальника ночной смены, указывая ему, как надо расставлять патрульных. Вам предложили покинуть караульное помещение. Вы вышли, были уже в несколько возбуждённом состоянии, стали предлагать странные пари. Спорить с вами никто не стал, двое из вашей смены пытались вас успокоить и увести, но вы отобрали у надзирателя дубинку и подозвали девчонку-рабыню. Кстати, ваши сослуживцы здесь не остановили вас, считая, что вы хотите разрядиться сексуальными действиями, что вполне объяснимо. И когда вы заставили её раздеться и встать в позу для анального контакта, это их даже несколько успокоило, хотя и покоробило. Но вам никто, включая рабов, не препятствовал. Далее. Вы ударом дубинки перебили ей позвоночник, а потом добили выстрелом из личного пистолета в упор. Потом вы отошли от неё, упали и стали биться в судорогах, подойти к вам просто побоялись, ведь вы всё ещё держали пистолет и могли непроизвольно выстрелить. Да-да, - капитан снова кивнул.
– Именно так всё и было. Все свои увечья вы нанесли себе сами. Вы не дошли до газона и бились в припадке на бордюре пандуса, а он гранитный. Сочувствую, но помочь не могу.
– Нет, - прошептал охранник, с ужасом глядя на него, - нет! На меня напали! Рыжий...
– Ах да, рыжий раб, видимо вы ещё что-то ... м-м, воспринимали, но... неадекватно. Рыжий раб действительно подбежал, но не к вам, а к умирающей девчонке и держал её на руках, пока она умирала. Потом он рвал на себе рубаху, что-то
– За шею я тоже сам себя укусил?!
– Врач подтверждает повреждения кожного покрова, но не берётся классифицировать причину повреждения. Человек так не кусает! У него зубы иначе устроены!
– голос капитана на мгновение обрел начальственные нотки и тут же насмешка.
– Или вы сейчас скажете, что рыжий раб был волком-оборотнем?!
Охранник вспомнил страшное залитое кровью лицо, оскаленные зубы, сморщенную верхнюю губу в тёмной щетине, отливающие жёлтым глаза и, невольно поёжившись, кивнул, но тут же взял себя в руки.
– Что вы из меня психа делаете? Все было не так! Он напал на меня! А вы...
Капитан снова сочувственно покачал головой.
– Можно подумать, у вас есть к нему что-то личное. На весеннем празднике вы пытались его застрелить. Ещё раньше, придравшись к какому-то пустяку, неадекватно интенсивно избили, кстати, это тоже можно квалифицировать как попытки уничтожения чужого имущества. Являлись в нарушение распорядка в место ночного содержания рабов и звали его, чуть ли не поединок хотели устроить. Чего вы с ним не поделили? Эту девчонку-рабыню? Судя по его реакции, он был действительно к ней привязан, но рассматривать раба как сексуального соперника... это уж слишком. И кстати, тоже характеризует вас не с лучшей стороны.
Охранник в бешенстве вскочил.
– Сидеть!
Резкая как выстрел команда бросила его обратно на стул.
– Почему вы его защищаете?
– прошептал охранник, у него вдруг сел голос: таким стало ещё недавно приветливое лицо странного капитана.
– Идиот, я тебя, дурака и психа "глазастого" защищаю.
– Жёсткий командирский тон, никакого сочувствия, откровенное презрение, что страшнее злобы.
– Ты понимаешь, что если Сторрам даст ход делу, то всплывут все твои художества? Ты же на дембеле и трёх месяцев подряд нигде не проработал, а полиция с радостью повесит на тебя все нераскрытые убийства, и ты ахнуть не успеешь, как получишь клеймо.
Капитан вдруг мгновенным движением оказался рядом и навис над ним, целясь ему в лоб пальцем как стержнем для клеймения.
– Сколько ты проживёшь на шахтах? Если доедешь до них! Идиот.
– Нет! Этот раб...
– Дважды идиот!
– капитан вдруг улыбнулся и опять резко сменил тон.
– А что? А если и в самом деле... пофантазируем. Спецовик, вооружённый, опытный, тренированный - и безоружный раб. И спецовик позволяет подойти к себе вплотную, взять себя за горло, повалить, избить и укусить за шею. И при этом не делает ни одного выстрела. Интересно, как на такую историю отреагируют другие спецовики? Может, стоит им рассказать такую версию? А? Могу помочь.
– Нет, вы не сделаете этого!
– Почему?
– с прежним благодушным интересом спросил капитан.
– Вы не знаете...
– Чего? Болван, ты так ничего и не понял?
Охранник судорожно перевёл дыхание и, будто видел впервые, оглядел капитана.
– Вы... вы оттуда?
– Ну-ну, - капитан весело хмыкнул, - попробуешь произнести вслух, или всё-таки хочешь жить?
– Но... но я...