Мир Гаора

Зубачева Татьяна Николаевна

...После третьего повтора рассказ парнишки стал более-менее последовательным и понятным. Он связался с конфликтной комиссией в Союзе ветеранов - Друг и здесь был верен себе, не просто свалив на него это дело, а сразу подсказав наиболее приемлемое направление действий. И оттуда сравнительно быстро приехали три ветерана. Парни, как и говорил Друг, надёжные и знающие, как решать такие проблемы. Парнишка явно струсил, когда в кабинет ввалилась эта троица, но покорно, со спокойствием отчаяния повторил свой рассказ.

– Не врёт, - констатировал старший

в троице сержант с распаханной осколочным шрамом щекой.
– Мы про тот гарнизон уже не в первый раз слышим. Только одно, пацан, неясно. Не мог ты от гарнизона до Дамхара товарного в одиночку добраться. Так что не ври, в лесу ты бы не выжил, а в посёлках тебя бы кормить не стали.

– Волосатики формы не любят, - кивнул второй, - пакостят, как могут. Раскалывайся, пацан.

Парнишка шумным вздохом перевел дыхание, затравленно оглядел нависающих над ним ветеранов, его, сидящего на краю стола, и... и понял, что надо отвечать, и отвечать правду.

– Меня... меня вывезли, в фургоне. Через оцепление, а потом мимо плотин.

– Врёшь, плотины по первой категории охраняются.

– Мы понизу проехали, над самой водой.

Молчавший до этого третий ветеран присвистнул.

– Однако, отчаюга шофер, я тамошние мосты знаю - гиблое дело. Кто он, пацан?

– Он...
– парнишка снова вздохнул, - он раб, в ошейнике.

Ветераны переглянулись.

– Он... его не было, - парнишка был близок к истерике, - и ничего он мне не говорил, и... и я...

– Стоп, - вмешался он.
– Сейчас ты нам всё расскажешь о нём, и мы решим, что было и чего не было.

Ветераны заинтересованно кивнули...

...Разумеется, сопротивляться парнишка не смог и рассказал всё, как было. Рассказ был фантастичен, неправдоподобен до безобразия. Для любого, кто не знал... его Друга. Да, он его узнал сразу, даже в этом описании. Вопросительно глядящим на него ветеранам он кивнул и сказал.

– Не врёт. Но...

– Ясно, - перебил его старший.
– Так, пацан. Сейчас пойдёшь с нами, мы тебя пристроим. Не трусь, от расстрела тебя отмажем.

– Не война, - хмыкнул второй.

– А теперь так, пацан. От гарнизона до Дамхара ты дошёл лесами. Маршрут мы тебе проработаем, что жрал по дороге, научим. А про того парня...

– Забудь, - вмешался он.
– И вы забудьте.

– Не дурнее тебя, адвокат, - ответил старший.
– Но если что... дай сигнал. Парень наших кровей, поможем.

Он кивнул. И они ушли, уводя парнишку. А он, оставшись один, сел за стол, записал полученные сведения, наметил план действий, перечитал, укладывая в памяти, и сжёг плотно исписанный листок...

...Дальше... дальше были короткие разговоры. Через дорожную полицию узнал имя и род занятий владельца фургона номер такой-то, через Торговую Палату уточнил специфику и регион деятельности вышеупомянутого... Объяснение расспросов одно: "У моего клиента определённый интерес в отношении..." Коллегия адвокатов - спасибо Огню, уму и предприимчивости предшественников - настолько давно

выбила и отстояла право адвокатской тайны, что оно никем не оспаривается. А потом... удалось выяснить, через какой склад Ридург Коррант получает свои заказы, что заказ поступил и его должны забрать на этой неделе и что возвращающемуся со складов не миновать именно этого заведения, и удалось связаться... Стоп, об этом ничего. Мысли не подслушаешь, но и про себя не надо. И во всём его плане только один уязвимый пункт. Если Ридург Коррант не пошлёт своего раба за заказом, а поедет сам. Тогда всё насмарку. Тогда идти на непосредственный контакт, завязывать дружбу и напрашиваться гостем или попутчиком, чёрт, сколько лишних ходов, а каждый ход - это возрастающая угроза провала всей цепочки и даже сектора.

Серебристый лимузин уехал, и почти сразу на его место встал фургон с номером... тем самым. В кабине... Стиг напрягся, поправляя очки и проклиная наследственно слабое и подсевшее от чтения зрение. Один человек. Вот открылась дверца...

На серый бетон спрыгнул высокий... раб. В распахнутый ворот виден ошейник, каштановые с рыжеватым отливом полукольца волос падают до бровей, более тёмные и мелкие завитки окружают губы и обрамляют лицо по подбородку и нижней челюсти, знакомо блестят весело настороженные карие глаза. Он! Друг! И один. Ну, пора. Стиг нашёл взглядом смотрителя, понял, что тот его видит, кивнул ему и торопливо вышел из комнаты.

Получив заказ, Гаор, разумеется, поехал обедать в заведение. Вообще, с толком поставлено: кто на склады, кто со складов, кто даже мимо, но никто не минует. А он там и поест, и потреплется, и новости последние узнает. А может, и подзаработать удастся. Как недели три назад...

...Только отдал Матери свою карточку и сел за стол, как явился смотритель.

– Эй, волосатики, - зычно позвал тот от калитки, - кто-нибудь в радио петрит? У одного чмыря приёмник сдох. Обещал заплатить.

– Я разбираюсь, - встал он, привлечённый не так обещанием платы, как возможностью покопаться в приёмнике.

Смотритель отвёл его в одну из мастерских, где на верстаке стоял маленький новомодный приёмничек.

– Давай, парень, посмотри что и как. Только если напортачишь...
– смотритель многозначительно махнул рукой, изображая удар дубинкой.

– Да, господин смотритель, - ответил он, садясь за верстак и сразу включая на прогрев паяльник.

Видимо, его уверенные действия успокоили смотрителя, и тот ушёл, оставив его одного. Поломка оказалась пустяковой: отошёл один из контактов. К возвращению смотрителя приёмник не только был исправлен, но и он успел прослушать последние новости из Аргата: нужно же проверить, как настройка работает. Ему смотритель дал пачку сигарет, а сколько сам получил с владельца приёмничка... ну, не его это дело...

...Пройдя въездной обыск, Гаор поставил фургон на стоянку, выпрыгнул из кабины и огляделся. Кто из смотрителей сегодня? Вроде, не самая сволочь.