Мир Гаора
Шрифт:
Съев, вернее, заглотав бутерброд, пацан жадно смотрел на остальное, но взять не решался. Досадуя на себя, Гаор подошёл к костру. Придерживая автомат так, чтобы его дуло смотрело на пацана, сел и сказал:
– Садись и лопай. Только не спеши, после голодухи нельзя.
– Ага, - кивнул пацан, осторожно присаживаясь к костру по другую сторону.
Действуя одной рукой, чтобы не выпускать автомат, Гаор заварил чаю и отлил горячей горькой - он всегда заваривал крепко - почти чёрной жидкости в кружку.
– Пей. Всухомятку кишки заворачиваются.
–
Он глотнул чаю, обжёгся, по-детски подул, глотнул ещё раз и вдруг заговорил, хотя Гаор ни о чём его не спрашивал.
Плача то ли от ожога, то ли от заново переживаемого ужаса, пацан рассказывал молча слушающему его странному рабу о том, что творили с ним в казарме и от чего он бежал, куда глаза глядят.
Гаор слушал спокойно. Ничего нового для него в этом рассказе не было. И особо ужасного тоже. Он и не с таким сталкивался.
– Бывает и хуже, - сказал он, когда пацан замолчал.
– Что?!
– вскинулся пацан, обиженный его спокойствием.
– Что может быть хуже?!
Гаор насмешливо посмотрел на него и жестом, каким обычно обозначают выпивку, щёлкнул себя по шее, но не сбоку, а спереди, точно по заклёпке, отозвавшейся на щелчок звоном.
– Это, пацан, это хуже.
И тот поперхнулся своим возмущением.
– А ведь за дезертирство...
– задумчиво сказал Гаор, - вполне можешь получить. Сейчас не война, тогда на фронт в штрафняк или расстрел перед строем. А теперь...
– Нет, - с ужасом прошептал парень, - нет, я... я не могу, лучше смерть, жить рабом... нет, не смогу.
– Я же живу, - спокойно возразил Гаор.
– А смерти хочешь...
– и насмешливо предложил, - могу устроить. Прямо здесь и сейчас, - и похлопал по лежавшему на коленях автомату.
Пацан с ужасом посмотрел на него. Он уже ничего не понимал. Его накормили, а теперь хотят убить. Страшные рассказы о безжалостных коварных дикарях оживали на глазах. Но... но этот раб не совсем дикарь, раз знает автомат и вообще...
– Ты... давно...?
Пацан не закончил вопроса, но Гаор его понял и ответил.
– Три года. Ладно. Ты сам откуда? Из Аргата?
– Нет, - пацан назвал маленький городок в дневном переходе на север от Аргата.
– Кто у тебя там?
– Отец, сёстры, - пацан всхлипнул, - мама.
– Если ты единственный сын, то чего тебя призвали?
– Нет, я младший. Старшие... на фронте погибли, а на меня, - он судорожно перевёл дыхание, - на меня денег не хватило. Ну, чтоб откупить.
– Там тебя уже ждут, - Гаор кивнул, - дураку ясно.
– Кто?
– изумлённо посмотрел на него пацан, - родные? Ждут, конечно.
– Дурак, - вздохнул Гаор, - комендатура там тебя ждет. Куда тебе ещё бежать? Либо здесь на дороге перехватят, либо дома встретят.
– И тогда...
– Тогда если не убьют при задержании за попытку сопротивления, то трибунал. А там, - Гаор хмыкнул, - к чему присудят, не знаю. Денег на адвоката нет,
– Нет, - кивнул пацан.
Он успокоился, вернее, впал в состояние мрачной отрешённости, когда уже всё равно. Гаор это состояние знал и по собственному опыту, и наглядевшись на таких пацанов на фронте. Заговорив об адвокате, он уже принял решение, и теперь надо было только придумать, как его осуществить. Жук никогда такими делами не занимался, но он сможет связать пацана с конфликтной комиссией в союзе ветеранов и с ещё одной организацией, которая тогда только-только создавалась и в существовании которой сейчас он был не уверен. Но это был всё-таки шанс. Подставкой пацан быть не мог. В рассказанном им были детали, исключающие вранье, да и кто и зачем будет устраивать для раба такой шикарный спектакль? Ладно, или орден, или пуля, а другого не дано. А по дороге он парня и проверит. И если что... пришибёт поганца на месте, ему уже терять нечего.
Гаор выплеснул в кружку пацану ещё чаю, выпил и сам прямо из котелка через край.
– Допивай и поедем.
– Куда?
– вздрогнул тот.
– Если получится, то окажешься дома. А если нет...
– Гаор улыбнулся злым оскалом, - к Огню вместе подойдём.
Сопротивляться пацан не мог, да особо и не хотел. Выхода-то не было. В лесу, уже понятно, ему всё равно не выжить. А что в случае отказа этот странный лохматый раб, управляющийся с оружием с ухватками бывалого солдата, и впрямь может его прямо здесь и сейчас убить, парень не сомневался ни мгновения. Значит, надо подчиняться, как он подчинялся всю жизнь старшим и более сильным. Этот, по крайней мере, его ещё не бил. И дал поесть.
Свернуть бивуак - дело нескольких долей. Уничтожив все следы их пребывания, Гаор уложил пацана на койку между занавесками - прятать его в рундук он не стал: ещё задохнётся с непривычки - а автомат засунул под сиденье так, чтобы легко достать. Патронов там ещё на полрожка, и ошеломить дорожный патруль, чтобы уйти в отрыв, ему хватит. Теперь вырваться за границы оцепления. Пацан говорил про три дня, значит, кольцо поиска... десять меток, ну двенадцать с перестраховкой. Гарнизон стоит... Гаор достал карту. Хотя в гарнизон он ничего не возил - у армии своё снабжение - но на хорошей карте всё отмечено. Определившись по карте, Гаор выехал на шоссе и прибавил скорость. До рассвета он должен успеть.
Пацан лежал тихо и даже вроде дышать перестал.
– Расслабься, - бросил через плечо Гаор, - замрёшь, когда скажу.
– Ага, - шёпотом ответил парень.
– А... а сейчас... что?
– То же самое, - усмехнулся Гаор, но счёл нужным пояснить, - надо из оцепления выехать, там будет легче. Но не проще.
– Ага, а... а потом?
– А потом был суп с дерьмом, - ответил Гаор, выворачивая на боковую старую бетонку.
– Ну, пацан, молись, чтоб пронесло, - и совсем тихо.
– Мать-Вода, пронеси меня. Дай до матери пацана довезти. Он последний у неё.