Мир Гаора
Шрифт:
– А, Рыжий.
– Да, господин смотритель.
– Ты, мне говорили, в радио разбираешься.
– Да, господин смотритель.
– Тогда в мастерскую валяй. Машину Тягун заправит и помоет.
Тягун уже стоял наготове за спиной смотрителя. Гаор кивнул так, чтобы смотритель принял за поклон, а Тягун за приветствие, и, бодро гаркнув положенное согласие, потрусил "хитрым мерином" в мастерскую. Лучше бы, конечно, дали сначала пожрать, а то если он застрянет с ремонтом, то потом график придётся навёрстывать. Но если сегодня
Гаор вошёл в ремонтный отсек, прошёл по коридору мимо закрытых, полуоткрытых и распахнутых дверей различных мастерских: здесь и стирали, и гладили, и штопали, и чинили всё, что только могло понадобиться клиентам. Часть мастеров свободные, а кое-где посверкивали ошейники, и там, проходя мимо, он здоровался молчаливым кивком. Вот и дверь радиомастерской. Прикрыта на щель, приглашающе показывая, что не заперта.
Гаор уверенно, но не сильно толкнул её и вошёл без стука. На верстаке свёрток, меньше всего похожий на радио и вообще какой-то прибор, у окна спиной к двери стоит... заказчик? Хорошо, конечно, но с чем работать-то? Гаор осторожно кашлянул, привлекая внимание. Человек у окна нестерпимо знакомым движением повернулся на звук, и... пол вдруг вздыбился, уходя из-под ног, и Гаор невольно шагнул вперёд, чтобы не упасть. И оказался в объятиях Стига, даже не осознав до конца происходящее.
– Живой! Живой, Отчаюга!
– обжигал ему ухо шёпот Жука.
– Чёрт, чертяка рыжая, Отчаюга.
Глотая неудержимо подкатывающее к горлу рыдание, Гаор молча прижимал к себе так и оставшееся угловатым, хрупким на ощупь тело друга. Так они не обнимались, даже когда он вернулся с фронта. И вдруг его обожгла мысль: дверь! Он оставил открытой дверь, их увидят! Оторвав, почти оттолкнув от себя Стига, Гаор рывком обернулся. Дверь была плотно закрыта. Когда он успел? Нет, это неважно, перед ним Жук! Живой, здоровый, протирающий запотевшие очки.
– Жук, ты с ума сошёл!
– наконец выдохнул он.
– Зачем?
– Что зачем?
– к Стигу почти вернулось его всегдашнее насмешливое спокойствие.
– Зачем я тебя искал? Ну, во-первых, отчитаться.
– Отчитаться?
– тупо переспросил Гаор.
– В чём? За что? Жук, кто из нас сумасшедший? Ничего не понимаю.
– Сядь, - Стиг обхватил его и как больного усадил на табурет.
– Успокойся, покури.
– Курить в мастерской запрещено, - машинально ответил Гаор, - выпорют.
– Что?
– изумился Стиг.
– Меня за курение в неразрешенном месте выпорют...
– ответил Гаор и с ужасом ощутил, что только что чуть не назвал Жука господином.
Он закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Он плакал, вздрагивая, сотрясаясь всем телом, а
– Гаор, - наконец тихо позвал он, - успокойся, Гаор.
Гаор вздрогнул от его слов, как от удара, с силой вытер лицо и уронил руки себе на колени, с усилием поднял на Стига глаза и попробовал улыбнуться.
– Спасибо, Жук, но Гаора нет, и отчаюги училищного, и старшего сержанта, и... их никого нет, понимаешь?
– А кто ты?
– Я? Я раб, Жук, прозываюсь Рыжим, номер тебе назвать?
– Я помню, - серьёзно ответил Стиг.
– Успокоился?
Ему приходилось уже видеть самые различные... истерики, и он знал, что большей частью сильные люди справляются сами. А его Друг сильный, всегда был сильным.
– Да, - Гаор сглотнул стоящий в горле комок.
– Как тебе это удалось, Жук?
– Неважно. Мой отчёт ты готов выслушать?
– Ничего не понимаю, но готов.
– Пацан добрался благополучно, у него всё в порядке, служит сейчас в другой части, парни из конфликтной комиссии её курируют, так что проблем у пацана не будет, местный гарнизон взяли на заметку и будут шерстить по своим каналам.
– Какой ещё пацан?
– удивился Гаор, но тут же сообразил, - этот...
– А ты думаешь, откуда я узнал, где тебя искать? Ты молодец, здорово придумал, как дать знать о себе.
Гаор усмехнулся уже совсем свободно, по-прежнему.
– Вот уж о чём я не думал. Просто стало жалко пацана. Рад за него. А...
– А во-вторых, тебе привет. Держи.
Стиг взял со стола свёрток и протянул ему. Гаор недоумевающе взял его, развернул. Пачки сигарет, печенье, а это...
– А это что?
– Мамины коржики. Помнишь, они тебе всегда нравились. Чем больше лежат, тем вкуснее.
– Ты... ты сказал ей?
– Ровно столько, сколько для неё не опасно. Остальное из, - Стиг подмигнул ему, - из "жёлтого дома".
"Жёлтым домом" по аналогии со знаменитой психиатрической клиникой они называли свою редакцию. Гаор кивнул, собираясь объяснить Жуку, что ничего этого ему с собой унести нельзя: найдут при обыске, обвинят в воровстве, потому что такие сигареты и столичное печенье в рабских ларьках не продаются. И тут он с обжигающей ясностью понял, какой он безнадёжный непроходимый дурак, распускает сопли и слёзы, когда не доли, а мгновения на счету.
Гаор на мгновение зажмурился, окончательно пересиливая слёзы, тряхнул головой, и Стиг увидел его прежним, собранным, готовым отразить любое нападение и тут же ринуться в бой самому.
– Сколько у нас времени, Жук?
– Сколько нужно, - ответил Стиг.
– Тогда дай мне лист бумаги и ручку. Есть при себе?
– Конечно, чтоб у адвоката не было...
Гаор, не дослушав, почти вырвал у него блокнот и ручку.