Мир, где меня ждут
Шрифт:
– Я не знаю, - ответила она из своего мягкого убежища безо всякого. – Я не виделась с ней уже девятнадцать лет.
– Сразу после войны?
– Да. Я предлагала присоединиться к нам или же просто жить рядом, чтоб мы могли ей помогать или полностью обеспечивать, однако она отказалась.
– Почему? – поинтересовался я.
– Сказала, что ей не интересны эти мирские дела, - пожала она плечами. – Говорит, что раз уж перестали люди на неё нападать, то и слава богу, а остальное она уже сама. Не нужно ей от нас ничего.
–
– Так, словно она обиделась? – опередила меня Эви. – Нет, просто ей это не интересно. Она живёт своей жизнью в лесах в избушке на курьих ножках, и никого не трогает.
– Понятно… А сама? Обзавелась семьёй?
– Я мертва, - словно хотела она напомнить мне.
– Разве это проблема? – вопросительно взглянул я на неё. – Пёхаться тебе со мной это не помешало. Значит и мужа найти тебе не проблема. А ребёнка можно усыновить или удочерить.
– Я… боюсь, что такое пока не для меня. Не для такого образа жизни, которым я живу. И я хочу своего ребёнка.
– Ищешь способ сделать себя живой?
– Верно. И мне… возможно, удалось найти способ, - расплывчато ответила она, не вдаваясь в подробности. – Ведь у тебя получилось.
– Ой, - отмахнулся я, - я вообще много чего пережил, тут и не перечислишь.
– Да, я вижу. В последний раз ты был… слабеньким, - она так это сказала, словно обсуждала миленького щенка. – А сейчас вон каким вырос. Стал мужчиной, сильным, мужественным.
– Ты тоже изменилась, хочу заметить. Стала не такой… ребёнком. Более спокойной, размеренной, если судить по голосу.
– Да скажешь тоже, - улыбнулась она и махнула грациозно ручкой. Видно, что долго жест этот тренировала. – Когда речь не идёт о деле, я веду себя как ребёнок. Так Констанция говорит. И я до сих пор без ума от сырого мяса. Сложно побороть некоторые инстинкты. Так что я изменилась только в том, что касается дела. В остальном я та же. Мне по крайней мере хочется в это верить.
Мне тоже. Серьёзно. Не хочу держать под боком бомбу замедленного действия.
– Кстати, вижу у тебя в помощниках теперь та девушка, - посмотрела Эви на Клирию, которая хлопотала сейчас около Элизи.
– Она раньше была работницей отца Элизианы.
– Ну теперь она со мной работает.
– Значит ты у Элизианы обосновался? Хотя мне всегда казалось, что вряд ли найдётся тот, кто сможет жить с той избалованной девицей. А как она тебе? Вы уже встречаетесь? Планируете семью? Семейные отношения?
У Эви прямо глаза засветились от любопытства.
– Нет. У нас с ней деловые отношения.
– Понятно… - тут же потеряла она интерес к этой теме. – А та черноволосая девица? Как она тебе? Доверяешь ей? Она же раньше работала на другого, а теперь он мёртв. Как ты с ней уживаешься? Я слышала, что у неё тяжёлый характер.
Ты даже не представляешь, какой. Вроде сука покладистая, спокойная и во всём слушается, подобно идеальной жене, но ты прямо чувствуешь, как она даже
– Позже я тебе расскажу, как мы с ней уживаемся. Что касается работы, то теперь она работает на меня. Моя правая рука, если так можно выразиться.
– Правая рука? А как у вас так получилось? В смысле, после смерти графа Крауса она стала твоей помощницей или до?
– Ты слишком любопытна, - заметил я.
– В моём деле это залог успеха, - улыбнулась она мне в тридцать два зуба. Какая же ты милая. Словно назад в прошлое вернулись. – Так кто она? Или… у тебя с ней какие-то отношения?
Её глаза стали хитрыми-хитрыми.
– Это долгая история и слегка запутанная, полная боли, взаимной ненависти, вечно пропадающих носков и предательства, - начал уходить я от ответа. – Наши дела…
Но не успел я договорить, как за моей спиной выросла упомянутая личность. Она всегда появляется рядом, стоит упомянуть её, словно у неё срабатывает колокольчик «вас упомянули». Это несколько напрягает и пугает. И Клирия, естественно, тут же вставила свои пять копеек.
– Я его жена.
Брови Эви слегка взметнулись вверх от столь громкого заявления.
– Жена?
– Слушай её больше. – А сам повернулся к Клирии. – Так, рот закрыла. Нехрен всякую хуйню здесь нести.
Я сказал ей тихим, полным угрозы голосом. Клирия же смиренно поклонилась, как подобает слуге, хотя я буквально видел, как у этой плешивой суки искрятся от смеха глаза. Кажется, эту стерву подобное лишь забавляло, и она практически открыто веселилась над этой ситуацией.
– Прошу прощения, мой господин, я неверно ответила госпоже Эвелине, - затем она посмотрела на зомбяшу. – Я всего лишь вынашиваю его ребёнка под своим сердцем.
– Заткнулась, Клирия! – прикрикнул я на неё.
– Прошу прощения, - вновь поклонилась она. – Я лишь хотела уточнить.
– Пошла. Вон, - сказал я по словам.
– Как прикажете, - поклонилась она и отошла назад, хотя я буквально мысленно слышал её звонкий смех.
Даже когда Клирия ушла, я чувствовал её присутствие около себя. Словно она пыталась присутствовать рядом, чтоб контролировать меня. Нет, она именно так и делает! Я не знаю, как именно, но Клирия словно сама присутствует здесь, хотя её тело там.
– Так, Клирия, пошла вон отсюдова! – крикнул я и запустил в неё свой ботинок, словно в какую-то кошку. И к моей гордости, я умудрился попасть ей прямо по черепушке, угодив в район брови.
Клирия ойкнула, пошатнулась и, тихо сказав: «прошу прощения», вышла из комнаты. В принципе, её присутствие не обязательно, так как здесь над Элизи уже хлопочет Рубека. Сидит, исцеляет её. Говорит, что если яд повредил внутренние органы, то с этим она справится, однако всё равно придётся ждать, пока все токсины не выйдут естественным путём. А наша спящая красавица как лежит в отрубе, так и лежит.