Мир Имени Меня. Оникс
Шрифт:
Отвлекшись от боли, я ударил ледорубом по обшивке, пытаясь найти шов между плитами, но неудачно — клюв просто скользнул по гладкому металлу.
А потом я тоже скользнул по обшивке, прямо вниз, мимо люка, который был в метре от меня! В последний момент я успел махнуть ледорубом, зацепившись за край люка. Металл громко встретился с металлом, и я повис над бездной на одной руке.
По веревке бесшумно соскользнул вырванный из обшивки карабин, как будто намекая, что я могу расслабиться и позволить страховочной системе сделать свое дело… Но нет! Если я сейчас повисну на веревке, то внутрь уже
Я попытался подтянуть себя на одной руке, но мое тело, уставшее от всего, что произошло, не могло справиться с такой задачей. А сломанной рукой, которая пульсировала от боли, я не мог даже пошевелить.
Вдруг из люка снова вынырнула седая женщина, покрутила головой, а потом посмотрела вниз. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела меня, повисшего на одной руке.
— Черные небеса! — воскликнула она. — Я сейчас!
Она снова исчезла в люке, а через секунду я почувствовал, как страховочная веревка натянулась еще больше и медленно потащила меня наверх, в люк. Несколько секунд подъема — и я перевалился через край, оказавшись внутри дирижабля. Я упал на пол, и боль в плече пронзила меня, как молния, да так, что аж искры из глаз посыпались похлеще всех сегодняшних молний.
Ко мне тут же подскочила седая женщина, помогая мне отползти подальше от люка и причитая:
— Что же это такое… Что же это такое?!
— Это рука… — сказал я, когда она коснулась моей сломанной конечности. — И она с!.. Сломана!
Она сразу отдернула от меня руки, как от огня:
— Простите! Простите!.. Вы кто? Как вас зовут?
— Оникс, — ответил я, садясь рядом со Стасом, который лежал на полу в луже воды, натекшей с одежды. Я чувствовал, что и подо мной тоже образуется лужа, но это уже было неважно.
Уже все было неважно.
— Зовите меня Оникс. — повторил я, глядя в глаза женщине.
— Вы… — женщина нахмурилась. — Погодите, вы так молоды… Вы что, студент?
_ Если в уставе Урмадана нет пункта «отчислить за спасение дирижабля и всех, кто на борту», то да, — усмехнулся я, стараясь скрыть боль. Я понимал, что это не время для шуток, но не мог сдержать улыбку.
— Спасение?! — женщина всплеснула руками. — Как вы вообще там оказались?!
— Стреляли, — улыбнулся я еще шире. — Техник не успел бы, ни при каких раскладах. Я уже все закончил, когда он только начал. И почти сразу же ударила молния. Вы бы просто потеряли члена экипажа, и все.
— Хм… — седая дама явно смягчилась. — Может, вы и правы… Но это не означает!..
— Вы знаете, что я прав, — покачал я головой, не давая ей договорить. — И, пожалуй, даже лучше меня знаете, что, если бы не я, дирижабль до сих пор висел бы посередине грозы. Или, вернее, уже не висел бы. Какая-то молния наверняка бы воспламенила газ в баллоне, превращая «би-би» в новый Гиндебург.
— Гинде… Что? — дама нахмурилась.
Понятно. Знаменитого крушения в этом мире не произошло. Поэтому дирижабли, похоже, дожили до современности… По крайней мере, один точно дожил.
— Ладно, неважно. — я махнул здоровой рукой. — Я говорю, плохо было бы всем.
Я осторожно поднялся с пола, бережно держа сломанную руку, и кивнул на Стаса:
— Ему досталось. Есть кто-то, кто сможет помочь?
— Только в Урмадане, — женщина
— Ну вот, — криво усмехнулся я, чувствуя, как ледяная дрожь охватывает тело, едва я попал в тепло. — Как раз хотел еще разок полюбоваться звездами и луной на сон грядущий!
— Не смейте! — женщина строго погрозила пальцем и быстро скатилась по лестнице в гондолу дирижабля. Я остался один, и в тишине, которая воцарилась после ее ухода, я начал осознавать, что произошло.
Я подполз к Стасу, еще раз проверил его пульс, убедился, что он есть, и оставил бедолагу в покое. У меня не было ничего, чем я мог бы ему помочь.
Женщина не обманула. Ровно через минуту с лестницы послышались голоса, один из которых был женским. Второй голос я тоже узнал — это был ехидный Виктор из рубки управления. В другой ситуации, возможно, я бы их не услышал, но после воя ветра снаружи, и грохота работающего щита, тишина в дирижабле казалась абсолютной. В этой тишине даже писк комарика звучал бы как набат, не то что голоса двух людей, которые не очень-то и старались, чтобы их не услышали.
— Петя, что ты мне мозги канифолишь?! Какой студент?! Какие руки?! Какие молнии?!
Петя?!
Я чуть не хихикнул от абсурдности ситуации.
— Витя, ты дурак? — тихо и серьезно спросила у него женщина. — Ты заметил, что мы вышли из грозы? Заметил, сколько высоты потеряли?
— Так разве это сделал не Стас?
— Нет, представь себе! Стас сам там при смерти лежит, так что поторопись!
Через несколько секунд, когда я едва успел принять вид максимальной безмятежности, в люк поднялись двое. Женщина без слов кивнула на меня и Стаса, и Виктор сначала посмотрел на техника, нахмурился, а потом перевел взгляд на меня и нахмурился еще больше.
— Ладно, — медленно начал он. — Верю. Хотя что там «верю»… Честно говоря, я даже не очень-то и удивлен!
Глава 23
Петя снова нахмурилась:
— Что вы имеете в виду, Виктор?
Все, больше никаких дружеских обращений на «ты» и «Витя». Я ведь студент, и при мне нужно поддерживать хоть видимость субординации.
— Не забивай мысли, — махнул рукой Виктор.
— Виктор! — с угрозой повторила женщина.
— Да просто этот молодой человек — второй за все время существования «Болтона Бейтса», кто выбрал самую дальнюю каюту вместо того, что щемиться в средние. И сделал он это потому что понял, что они больше, чем «статусные». Стрельцов, кажется… Верно?
— Оникс, — автоматически поправил я.
— Вот как, — женщина покачала головой и хмыкнула. — Оникс, значит? Интересно, не подскажете, из какого вы рода? Я знаю два рода Стрельцовых, но у них, кажется, нет сыновей вашего возраста…
— Петуния, оставьте разговоры! — Виктор вмешался. — У него же рука сломана! Да и Стас нуждается в помощи! Все разговоры потом! А сейчас помогите мне отнести Стаса на жилой этаж!
Вдвоем они смогли спустить Стаса по лестнице, а я последовал за ними. Виктор отнес техника в рубку управления, а Петуния, забежав туда на секунду, повела меня обратно в мою каюту.