Мир «Искателя», 1998 № 03
Шрифт:
— Правда? Я что-то этого не помню. Вы уверены?
Я разглядывал ее руку. Она была испещрена крошечными шрамами. Они долгое время держали ее на наркотиках. Она и сейчас была под дурманом.
— Да, уверен. Вы можете встать с постели?
— Пожалуй, я не хочу, — ответила она. — Я бы скорее поспала…
— Ну что ж, — сказал я ей. — Засыпай. Все равно мы еще не готовы уйти. Немного погодя, когда ты поспишь, мы уйдем.
— У меня нет никакой одежды, или я вам об этом уже говорила? В данный момент на мне ничего нет. Свою ночнушку я бросила в ванну. Сестра
— Вам не надо ни о чем беспокоиться. Все хлопоты я беру на себя. Когда мы будем готовы уйти, я найду вам какую-нибудь одежду.
Тяжелые веки вдруг закрылись и с усилием открылись снова. Палец соскользнул с нерва, который уже не дергался.
— Вы мне нравитесь, — сонно сказала она. — Кто, вы сказали, вы такой?
— Мэллой. Вик Мэллой — вроде как детектив.
— Мэллой. Постараюсь запомнить. У меня очень плохая память. Я, похоже, все забываю. — И снова ее веки стали закрываться. Я стоял над ней, наблюдая. — По-моему, я не в состоянии бодрствовать. — Затем, уже после паузы, когда я подумал, что она уснула, она каким-то далеким голосом сказала: — Она застрелила его, вы знаете. Я была там. Она схватила дробовик и застрелила его. Это было ужасно.
В комнате воцарилась тишина. Она уже спала. То, чем напичкала ее сестра, даровало ей забвение. Возможно, до утра она уже не пробудится. Значит, если я выберусь отсюда, ее придется выносить. Впрочем, еще было время подумать, как это сделать.
Если бы мне пришлось выносить ее, я мог завернуть ее в простыню, но если бы она стала настаивать на том, что пойдет сама, мне пришлось бы подыскивать для нее какую-нибудь одежду.
Я оглядел комнату. Комод стоял напротив изножья кровати. Я принялся выдвигать ящики. Многие из них оказались пустыми, в некоторых лежали полотенца и запасное постельное белье. Никакой одежды.
Тогда я прошел к шкафу, открыл его и заглянул внутрь. Там был халат, шлепанцы и два мягких чемодана, лежавших на верхней полке. Я стащил один из них вниз. На крышке были вытиснены инициалы «А.Ф.». Я снял ремни с чемодана, открыл его. Порывшись в нем, извлек униформу медсестры.
Я сунул руку в боковые карманы чемодана. В одном из них нашел маленький синий ежедневник за 1948 год.
Быстро его пролистал. Записи были короткие и весьма нерегулярные. Несколько раз упоминался «Джек», и я догадался, что это Джек Бретт, дезертировавший с флота, о котором рассказывал мне Миффлин.
24. I. Кино с Джеком. 7.45.
28. I. Обед в «Л’Этуаль». Встреча с Джеком в 6.30.
29. I. Домой на уик-энд.
5. II. Джек возвращается на судно.
Следовал перерыв до 10 марта.
10. III. По-прежнему никаких писем от Джека.
12. III. Доктор Сэлзер спросил меня, не хотела бы я поработать за пределами больницы. Согласилась.
16. III. Начала работать в Крестуэйз.
18. III. Умер
Остальная часть ежедневника была пустой, поскольку начиная с этой даты в ее жизни произошли изменения. Она пошла в Крестуэйз, очевидно, чтобы за кем-то ухаживать. Она видела, как умер Кросби. Поэтому ее продержали в этой палате два года, накачивая лекарствами в надежде, что рано или поздно она тронется умом и забудет, что произошло. Ужас этой картины все еще маячил на заднем плане ее сознания. Возможно, она неожиданно вошла в комнату, где две девушки дрались, вырывая друг у друга дробовик. Возможно, когда Кросби бросился их разнимать, она, не желая его смущать, отступила назад и видела, как ружье направили на Кросби и выстрелили.
Я посмотрел на спокойное белое лицо, некогда, вероятно, волевое и исполненное решимости. Она была не из тех, кого можно уговорить замять что бы то ни было, не соблазнить ее было и деньгами. Вероятнее всего, она настаивала на том, чтобы позвали полицию. Вот почему они и заточили ее.
Я задумчиво почесал челюсть и стукнул маленьким ежедневником по ладони другой руки. Надо было выбираться отсюда, причем выбираться как можно скорее.
И будто в ответ на эту мысль послышался ужасный треск, от которого содрогнулось все здание: казалось, будто часть его рухнула.
Я вздрогнул от неожиданности, быстро подошел к двери и резко ее распахнул. В коридоре было полно известковой и кирпичной пыли, и из этой пыли возникли две фигуры с пистолетами в руках, они быстро бежали к палате Хоппера — Джек Керман и Майк Финнеган! Я хрипло поприветствовал их. Они резко остановились, направив на меня свои пушки.
Напряженное лицо Кермана расплылось в широкой улыбке.
— «Универсальные услуги» к вашим услугам, — сказал он, хватая меня за руку. — Хочешь выпить, дружок?
— Мне нужен транспорт для обнаженной блондинки, — сказал я, обнимая его, а Майк так шлепнул меня по спине, что я зашатался. — Что вы сделали — снесли дом?
— Прицепили к раме окна пару цепей и вырвали ее десятитонным грузовиком, — сказал Керман. — Грубовато, зато эффектно.
Я затащил Кермана в палату Аноны, а Финнеган остался на страже в коридоре. Нам понадобилось секунд десять, чтобы завернуть бесчувственную девушку в простыню и вынести ее из комнаты.
— Прикрывай с тыла, Майк, — сказал я, когда мы прошли мимо него к дыре в стене. — Если потребуется, стреляй.
— Перекинь ее через мое плечо, — сказал Керман, хихикая от возбуждения. — К стене приставлена лестница.
Я помог ему взобраться на шаткую кирпичную кладку. Рядом с его лицом безвольно висели нагие руки и ноги.
— Теперь я понял, почему ребята идут в пожарные, — сказал он и стал осторожно спускаться по лестнице.
Внизу я увидел большой грузовик, стоявший у дома, а у лестницы разглядел Полу. Она помахала мне.
— О’кей, Майк, — позвал я. — Уходим.
Когда Майк присоединился ко мне, дверь в конце коридора резко отворилась, и в проеме появилась сиделка с продолговатым лицом. Увидев нас и разрушенную стену, она пронзительно закричала.