Мир «Искателя», 1998 № 03

Войлошников Максим Витальевич

Когда я ввалился, Джек Керман показывал Трикси, нашей телефонистке, как Грегори Пек целует своих партнерш по фильмам. Увидев меня, они отпрянули друг от друга. Трикси мгновенно уселась на место и с неубедительной демонстрацией эффективности принялась вытаскивать и втыкать переключатели в гнезда.

Керман грустно улыбнулся, покачал головой и прошел следом за мной в кабинет.

— Зачем ты это делаешь? — спросил я, открывая ящик своего стола. — Не слишком ли она молода?

Керман презрительно

усмехнулся.

Я вытащил револьвер 38-го калибра, изготовляемый специально для полиции, сунул его в набедренный карман и взял пару журналов.

— У меня есть новость, — сказал Керман, наблюдая за мной и слегка выпучив глаза. — Сказать сейчас?

— Расскажешь в машине. Мы с тобой едем во Фриско.

— С оружием?

— Да. Отныне я не рискую. Пушка при тебе?

— Сейчас возьму.

Пока он ее брал, я позвонил Поле.

— Как она? — спросил я, когда Пола взяла трубку.

— Да почти так же. Доктор Мэнселл только что ушел. Сделал ей легкий укол. Он говорит, пройдет много времени, прежде чем она отвыкнет.

— Я еду к ее отцу. Если он ее заберет, мы вроде как освободимся. Ты в порядке?

Она сказала, что да.

— На обратном пути я заеду, — добавил я и положил трубку.

Мы с Керманом спустились в лифте на первый этаж и вышли к «бьюику».

— Вечером поедем на «Шхуну-Мечту», — сказал я, заводя двигатель.

— Официально или неофициально?

— Неофициально — точь-в-точь как в кино. Может, даже придется добираться туда вплавь.

— Акулы и все такое, да? — сказал Керман. — Может, они попытаются застрелить нас, когда мы будем взбираться на борт.

— Наверняка, если только увидят.

Резко прибавив газу, я обогнал грузовик и поехал по Центральной авеню.

— Ничего себе перспектива, — мрачно сказал Керман. Он опустился на сиденье пониже. — Я просто не могу ждать. Может, мне лучше составить завещание?

— А у тебя разве есть что оставить? — в удивлении спросил я и резко тормознул на загоревшийся красный свет.

— Несколько грязных открыток и чучело крысы, — ответил Керман. — Их я оставлю тебе.

Когда загорелся зеленый, я спросил:

— Так что там за новости? Узнал что-нибудь о миссис Сэлзер?

— Ну еще бы. Веди машину поосторожнее — от этой новости ты можешь заехать в кювет. Я копал все утро. И знаешь, кто она?

Я свернул на бульвар Фэйрвью.

— Расскажи.

— Вторая жена Макдоналда Кросби — мать Морин.

«Бьюик» шарахнулся в сторону и чуть не столкнулся с проносившимся мимо грузовиком, водитель которого обложил меня. Мне удалось выровнять машину и вернуть ее к обочине.

— Я же предупреждал, чтобы ты поосторожнее, — сказал Керман и улыбнулся. — Здорово, правда?

— Продолжай — и что еще?

— Примерно двадцать три года назад она была специалистом по ухо-горло-носу в Сан-Франциско. Кросби познакомился с ней, когда она лечила Джэнет от какого-то пустяка. Он женился на ней. Практику она не оставила,

перенапряглась, у нее был нервный припадок, и работу ей все же пришлось бросить. Жизнь у них с Кросби не получалась. Он узнал о ее связи с Сэлзером и развелся с нею. Когда он переехал в Орчид-Сити, она тоже переехала, чтобы быть поближе к Морин. Ну как, нравится?

— Да, информация очень важная, — сказал я. Мы уже выехали на трассу Лос-Анджелес — Сан-Франциско, и я нажимал на педаль газа. — Она многое объясняет, но не все. Теперь понятно, почему она принимала участие в этой игре. Естественно, ей страстно хотелось, чтобы все эти деньги достались ее дочери. Но боже мой! Ты только представь себе, на что она пошла! Готов спорить, она сумасшедшая!

— Вполне возможно, — самодовольно сказал Керман. — В Медицинской ассоциации о ней говорили весьма уклончиво. Сказали, что у нее был нервный припадок, но в подробности не вдавались. Она чокнулась прямо во время операции. Одна сестра, с которой я беседовал, заявила, что, если бы не анестезиолог, она бы перерезала пациенту горло.

— У Сэлзера есть какие-нибудь деньги?

— Ни гроша.

— Интересно, кто дал деньги на покупку санатория? Скорее всего Кросби. Но за смерть сиделки Гэрни ей придется отвечать. Когда полиция найдет тело, я все расскажу Миффлину.

— Они, возможно, никогда его не найдут, — сказал Керман — он был весьма низкого мнения о полиции Орчид-Сити.

— Я помогу им — после того, как повидаю Морин.

Мы ехали минут десять молча, размышляя.

Затем Керман сказал:

— А мы не тратим понапрасну время, направляясь к старику Фридлендеру? Не лучше ли было позвонить?

— Не поздновато ли тебя осеняет, а? Скорее всего он бы не горел желанием забрать ее. Телефонный разговор очень легко прервать. У меня такое чувство, что его придется уговаривать.

В начале четвертого мы проехали по мосту Окленд-Бей, свернули на Монтгомери-стрит, затем налево на Калифорния-стрит.

Дом Фридлендера стоял где-то посередине по правой стороне. Это был один из тех не поддающихся описанию многоквартирных домов: шестиэтажный «муравейник», где орали радио и дети.

Навстречу нам по каменным ступенькам с шумом высыпали ребятишки. Они облепили нашу машину и делали с ней все, только что не прокалывали покрышек и не бросали зажженных спичек в бензобак.

Керман выбрал самого большого и крепкого из них и дал ему полдоллара.

— Не разрешай своим дружкам подходить к машине, и ты получишь другую половину, — сказал он.

Мы поднялись по ступенькам и увидели два длинных ряда почтовых ящиков. Квартира Фридлендера находилась на пятом этаже — № 25, лифта не было, мы пошли пешком.

— Для меня будет счастливый день, если его не окажется дома, — сказал Керман, когда остановился на четвертом этаже передохнуть.

— Ты слишком много пьешь, — сказал я и стал подниматься по лестнице на следующий этаж.