Мир Падшего. Дилогия
Шрифт:
– Отстаньте, ради бога, я больше не могу!
– Ну вот, и расскажите мне, что случилось?
– В последнее время, все вокруг меня, с каждым разом все лучше говорят по-русски. Почему?
– Решила немного сменить направление беседы хитрая Мышка.
– Словарь наших преподавателей все время увеличивается.
– Мы совершенствуемся и практикуемся, Хейлин, во многом благодаря вам. Наших слов нам уже не хватает.
– Ехидничал наставник, показывая, что прекрасно понял ее маневр.
– Проходите и садитесь.
Шлоз запер дверь своего кабинета и включил диктофон. Действия наставника Лику
– Садитесь и рассказывайте по порядку.
– Предложил Шлоз.
Только через полчаса Рудольф выплакался полностью. Шлоз все время доверительно кивал ему головой. Лика кусала губы.
– Знаете, Рудольф, вы ведь немного успокоились, да? У вас занятия по расписанию? Вот идите и работайте. Я разберусь с Кер. Роне от вас никуда не денется.
– Рудольф облегченно вздохнул и вышел. Наставник и его подопечная молча глядели на включенный диктофон.
– Ну, что Хейлин, допрыгалась?
– Почему так получилось?
– Люблю вас за умение задавать вопросы. Из вас получился бы хороший офицер разведки. И способности к импровизации у вас бесподобные.
– Почему же обо мне в прошедшем времени?
– Неужели?
– Думаете, Грегор пойдет к Роне или ректору? Зачем?
– Я не могу думать как Грегор, я не он.
– Вот сходите к нему и спросите, что он собирается делать.
– Немедленно.
– Это вопрос или утверждение, господин наставник?
– Берите выше, это издевка, Кер.
– Вы изменились.
– Вы то же. Где та умная, немного дерзкая девушка, с которой было приятно общаться. Меня от вас начинает тошнить. Вы изменились в худшую сторону.
– Почему?
– Я не святой отец, не знаю. Может быть, Рудольф и не так неправ?
– Вы диктофон выключили?
– Да, а что?
– Это не вся информация. Моего деда по отцу зовут Хендрик дель Лангвэ. У меня есть документальные свидетельства, фотографии, брачное свидетельство. Если их представить нашему ректору меня сразу увезут.
– Не сомневаюсь, что вас здесь больше не будет, Хейлин. А вот в том, что вы попадете на Альвэ не уверен, позвольте заметить. Вашему деду в этом нет никакого резона. Вас легче убить, меньше хлопот и отчитываться не надо, и отвечать за ваши глупые поступки то же. Удобно и надежно.
– Вот поэтому, я и не тороплюсь встречаться с родственниками.
– Уже встречались.
– Знаю, и отнюдь не свечусь от счастья. Вам-то, какой резон меня закапывать, наставник?
– Я подумаю. Кстати о кольце. О чем речь?
– О том, что для полного счастья мне не хватает монеты в один рилон.
– Даже так! И где же монета, Хейлин?
– Где-то в Пар-э-Море.
– Какая прелесть! А где были ваши новенькие? А откуда взялись фаланги? А Стрэсс на вашем дне рождения, неужели из Пар-э-Мора? Хейлин, Хейлин, кто же вам такую гадость подкинул?
– Хуже всего то, что мне подарили это кольцо те, кому я ни капли не доверяю. Даже шнурки на своих ботинках не доверила бы завязывать, а кольцо взяла. Дура?
– И кто же эти бяки?
– Драконы, хранители оси.
– Да, компания у вас, так себе. Дружили бы лучше с Ка Маем, император Арманна намного безобиднее.
– Знаю.
– Зачем же взяли, чужое?!
– Мне его
– Грустно сказала Лика.
Шлоз вздохнул, встал, подошел к окну. В последнее время все они сильно изменились. Настолько, что никто этого не ожидал. В чем причина, в этой девчонке, может быть, она действует на них, как катализатор неуправляемой реакции трансмутации. Все, кто общается с Кер, стали более человечными, чем раньше. Обычных эмоций на нее не хватало. Ушло равновесие, хваленное равновесие кадрового офицера Мары, как будто его и не было. Появились сомнения, вытеснили все что было воспитано семьей и военной академией. Подумать только, он ехал в этот мир, мечтая иметь много земель и рабов. Теперь, всего за несколько месяцев, Мара казалась Шлозу далекой и нереальной, пустой и бедной. Точнее слишком схематичной и упрощенной. Нет, там были свои условности. Люди Мары слишком регламентированы, безличны и загнаны в рамки приличий.
Земля же была необъятна и непредсказуема. Жители этой страны, России, били все рекорды своей дикой непредсказуемостью. В любой другой стране, той же Германии или Италии, полиция и спецслужбы давно бы сошли с ума, появись у них образование, подобное их институту и колонии. А здесь, они предоставлены сами себе, никому до них ни какого дела нет. Он, Шлоз, должен был отвечать за безопасность и режим секретности в работе института, он разрабатывал прикрытие, варианты маскировки. Какой режим! Он может спокойно звонить в милицию и орать благим матом, о творящихся здесь безобразиях, о том, как плохие инопланетники захватывают Землю, именно отсюда, с России. Может быть, какой-нибудь сердобольный милиционер и позвонит в больницу, с просьбой, поставить очередному психу укол.
Кер и ее друзья то же не пытаются спасать планету, официальными путями, во всяком случае. А может, все думают, что с владетелем им будет намного лучше? Или они спокойны по совсем другой причине. Им не все равно, а просто уверенны, что ни у кого ничего не получится. Шлоз резко развернулся к Хейлин.
– Кстати, Кер, а почему вы не пытаетесь спасти Землю?
Лика замерла, тупо глядя на наставника. Потом пожала плечами. А действительно, почему она не волнуется? Потому, что люди ведут себя как паразиты на поверхности красивейшей из планет Кольца, которую пытаются повторить другие владетели, но им до творения Ри Нона далеко. Или надеется на авось, что пронесет, и все бросят эту затею? Или ей уже все равно, и она не чувствует себя частью Земли, как прежде? Или у нее так велика гордость за свою страну, и свой народ, который своей бездеятельностью и упрямством растворит и обезвредит любое постороннее вмешательство? Или она уверена, что всех врагов победят?
Всего понемногу, наверное. Лика поймала себя на мысли, что никогда, нигде, ни у одного другого народа не встречала такого количества слов, подчеркивающих неопределенность.
– Хотите честный ответ, наставник? Не знаю. Но думаю, - Лика подняла вверх указательный палец.
– Думаю, пока не начнутся серьезные действия, никто вас даже не заметит. И лет через триста-четыреста, вы вполне сумеете подготовить почву для изменения существующего строя.
– Глупости, Кер, мы контролируем все основные правительства, армии, и значит, через них аппарат подавления.