Мир плавающих театров
Шрифт:
Против этих аргументов Замп мог противопоставить только настроение общего беспокойства, которое Гассун высмеял. "Очарование Миральдры" спустила паруса и скользнула через поток к пристани Идантуса.
Немедленно появилась толпа жителей Идантуса — крепких людей с красноватыми лицами, светлыми волосами и с чистосердечно открытыми лицами. Дети были особенно очаровательными и бросали цветы на палубу корабля.
Потом Гассун вышел вперед, чтобы представить себя и свой корабль. Жители Идантуса приветствовали его с энтузиазмом. "Очарование Миральдры", как
Опасения Зампа были развеяны сердечностью приема и казалось, что все население города собралось на вечернее представление, платя холодным, чистым железом к удовлетворению Гассуна.
Драма была тепло принята, настолько, что после финального занавеса Гассун услужливо вышел на сцену.
— Благодарю вас за ваш энтузиазм. Это очень приятно. Я в самом деле верю, что вы сознательные граждане этого чудесного города полностью удовлетворились тем, что мы пытались показать.
Улыбаясь в ответ на крики публики "Снова! Снова!" Гассун поднял руки.
— Сегодня мы устали и должны отдохнуть, но если в городе найдутся люди, кто не попал на вечернее представление, я не вижу причину, почему бы нам не устроить другое представление завтра утром, перед там (как это не прискорбно) как мы покинем это восхитительное общество!
Наконец публика покинула корабль, и Гассун довольный пересыпал доход за вечер в сейф.
Утром казалось, что город уступил настроению фестиваля. Дети ткали веревки из льняных венчиков и цветущих бобадилов, которые они подвесили к судну: вокруг него, от носа к корме, вдоль правого и левого борта. И они наплели так много листвы на ходовое колесо, что Замп начал волноваться, что отплытие может задержаться.
Гассун, в праздничной куртке из каштановой ткани в рубчик поверх его обычных черных штанов, воскликнул, обратившись к Зампу:
— Наконец то, что я почти уже не надеялся обнаружить. Настоящий энтузиазм и полностью сердечный прием. Я смеюсь вспоминая ваши ужасные предчувствия!
— Без сомнений, — сказал Замп. — Время поджимает. Давайте устроим представление и отбудем.
Старейший из города направился к Гассуну.
— Естественно, я не могу контролировать ведение ваших дел, но прошлой ночью мы истратили железо, собранное за несколько лет. У нас его больше нет, тем не менее…
На это Замп вкрадчиво сказал:
— Вы можете заплатить свежими продуктами и кормом для наших животных.
Старейший почесал голову.
— У нас нехватка фуража, так же как садовых продуктов. Разве вы хотите отобрать пищу своих друзей? Давайте начинайте представление! Мы побеспокоимся о призах и выгоде в другой раз. Разве это так важно? Мы планируем устроить великий пир в вашу честь дня через три. Припасено будет самое лучшее. все будут есть и пить до отвала. Мы заказали шесть больших бочек меда, хрустики и пачавесы, чтобы жарить, партию засахаренных фруктов, этот случай превосходит все другие в истории Идантуса!
Замп заметил:
— Такие дела требуют больших
— Тем или иным способом средства будут найдены. Мы решили поступить честно с наидостойнейшими. В Идантусе никто не увиливает от дела, или возвращает назад все, что имеет. Это важно и требует кропотливой работы от личности припасшей большой запас железа, когда его друг в нужде, или не может заплатить! — В этот момент глаза старейшины вспыхнули, и он, казалось почти негодовал.
— Благородное чувство, — задумчиво заметил Гассун.
— Тогда за представление! Давайте наслаждаться каждым мгновением нашей скоротечной жизни!
— Очень хорошо, — сказал Замп. — Это наше последнее представление, потом мы должны будем продолжить путь, так как в одном месте нас ждет очень важное дело!
Старейший был потрясен и опечален.
— Уверен, вы не оставите нас накануне великого пира!
— У нас нет выбора, — = сказал Замп. — Наше дело не требует отлагательств.
— Эти новости печальны для всякого, — сказал старейший. Мы будем смотреть дальше наслаждаясь вашим полным репертуаром, более радостным, чем меланхоличное представление прошлым вечером.
— Это — единственная пьеса, которую мы знаем, — сказал Замп. — Мы снова покажем ее сегодня. Занавес уже поднимается. Пожалуйста, садитесь.
Снова "Макбет" показавшийся возможно чересчур мрачным в таком веселом обрамлении, особенно с тех пор как Замп вырезал большую часть тех зрелищ, которые вставлял для оживления драмы. Аплодисменты жителей Идантуса, в то же время сердечные и обильные, были недостаточно бурными по сравнению с предыдущим вечером. После финального занавеса Гассун вышел вперед на сцену.
— Теперь мы извиняемся, но мы должны уплывать. Наш визит был очень краток, однако…
Из публики раздались крики:
— Не уезжайте! Не уезжайте!
— Вы должны остаться и все время показывать нам представления!
— Другие представления.
— Сыграйте нам другую пьесу из вашего обширного репертуара!
Гассун улыбнулся и поднял руки успокаивая крики.
— Все это очень льстит нам, но мы должны уезжать. Будите так добры и передвинете гирлянды и веревки из цветов, так чтобы наше судно могло проплыть?
— Гирлянды называются "Путами любви", — сказал старейший. — Никто не может разрушить их.
Замп вышел на сцену.
— Мы потрясены вашим энтузиазмом и великодушием, и не имея выбора подчинимся. Сейчас мы представим другое представление: величественную трагедию "Макбет".
— Снова "Макбет"? — требовательно спросил старейший скорее раздражительно.
— Необъятные глубины смысла сокрыты в драме, — сказал Замп. — Работа неистощимой ценности!
Снова "Макбет" и Замп по этому случаю вырезал пение и завывания, которые придавали сценам с ведьмами остроту, а все монологи были повторены дважды. Несколько человек из публики, имевшие кое-то дела, решило уйти, но обнаружило что сходни подняты, так что они вынуждены были остаться.