Мир полуночи. Партизаны Луны
Шрифт:
— Алло, Роман Викторович? Это Костя. Вы очень нужны. Огнестрел. Где? — обратился он уже к Антону.
— У поворота на Вильшанку в лесопосадке, — ответил мальчик.
Он снова чувствовал себя как после прыжка с парашютом: события несли его, а не он направлял их. Энергия Кости равнялась энергии небольшого танка — в чем вообще-то ничего удивительного не было.
— А теперь — кросс, — сказал Костя, сунув комм обратно в карман и перехватывая у Антона пакет с едой, выданный щедрой Валей.
Все-таки они попали на место не бегом, а скорым маршевым шагом,
— Морская пехота, потом санвойска, — пояснил он коротко. — Денег учиться не было, пошел контрактником. Ну, где твои подопечные?
Они нашли их без всякого труда — из лесопосадки раздавались стоны, очень близкие к тому, чтобы перейти в крики. Андрей, распростертый на земле, в бреду скинул с себя одеяло и перевернулся на спину, подставив небесам открытое и совершенно беззащитное горло. Но стонал не он, как подумал поначалу Антон. Стонал скрючившийся на коленях в четырех шагах от него Игорь. На сей раз он уже не казался чистым и светлым — покрасневшее тело покрывали волдыри, зубы стучали, щеки ввалились, под глазами, как и у Андрея, залегли темные круги, а из оскаленного рта сочилась слюна.
— Господи! — вырвалось у Кости.
Или… нет. Вовсе не вырвалось. Антон, хотя его сердце провалилось даже не в живот, а ниже, вдруг сообразил, что это не восклицание.
— А-а, пришли, — Игорь хрипел. — Ну ты, здоровый. Вон его железка. Он сам уже ничего не может. Давай сними мою голову.
Чтобы взять меч, нужно было сделать два шага вперед и наклониться. Наклониться — а варк двигается быстрее человека, даже на солнце…
— Нет, — выдохнул Антон.
Но Костя не спешил подбирать катану, просто стоял и шевелил губами — а Игорь следил за ним и нехорошо ухмылялся.
— В чем дело, поп? Трусишь? Или тебя поторопить? Что ты сделаешь, если я все-таки возьмусь за горлышко?
Поп? Бородатый Костя — священник? Деревня православная, он сказал… Но Игорю-то откуда…
А Игорь еще минуту поиграл с Костей в гляделки, потом скользнул к раненому и так легко приподнял его, словно тело Андрея было набито ватой.
— У меня никогда не было агнцев, поп, — пропел он мерзким голосом. — Мы с Миленой охотились за всякой мразью. Волки — санитары леса, помнишь, тебя учили в школе? Но волкам тоже надоедает кушать самых паршивых. Им хочется ягненка. Чистую жертвенную скотинку. Такую, как этот. Можно мне один разик? Последний? Перед смертью? Нам же все равно конец. Нам обоим.
— Игорь, — спокойно ответил Костя, закончив… молитву, наверное, — ты, главное, не поддавайся. У него власти столько, сколько ты сам дашь. Нам всего ничего осталось. Сейчас приедут люди, которые тебе помогут. Но сначала ты сам должен себе помочь, понимаешь? Гони его из себя. Молись, они молитвы терпеть не могут. Не знаешь как — повторяй: Царю Небесный, утешителю, душе истины…
Варк захихикал.
— Нет, поп, он не твой! Для нас обоих поздно. Андрюшенька! Дорогой мой, очнись! Я так долго вдыхал твою кровь, что уже не могу удержаться. Я спас тебя. Я имею на нее право, ты не находишь? Ты так
Андрей внезапно раскрыл глаза и ударил с левой себе за голову. Перстень-печатка, темный такой, наверняка серебро зачерненное, пришелся точно в переносицу варка. Переносица хрупнула, Игорь взвыл и опрокинулся на спину, выпустив Андрея. Тот, падая, пнул катану в сторону Кости — после чего свалился на простреленный бок и отключился.
Бородач подхватил катану, нырнул вперед и с размаху ударил Игоря по сгибу локтя тупой кромкой. И еще. И еще. С каждым ударом слышался хруст костей. Антона вырвало солеными орешками. К Андрею он подойти не рискнул, боялся помешать.
Когда руки варка повисли — сломанные в нескольких местах, они уже не слушались, — а правая нога вывернулась под неестественным углом, вспотевший Костя переложил катану в левую руку, а правой достал из-за пазухи крест.
— А теперь, — отдуваясь, сказал он, — именем Господа нашего Иисуса Христа, заткнись и выйди из этого человека сейчас же.
Игорь что-то булькнул. Кажется, это был смех.
— Я кому сказал, сволочь, — заткнись и выйди! — рявкнул Костя, опускаясь на колено.
В морской пехоте он, наверное, дослужился не меньше чем до сержанта. Его правая рука, размером с хороший окорок, метнулась и припечатала крестом лоб вампира. Игорь выгнулся, став почти на «мостик», страшно завизжал — и вдруг обмяк, как куль, и умолк. Глаза ушли под веки.
Тяжело дыша, Костя перевернул его на живот и, заведя руки за спину, связал их своим ремнем. Потом надел Игорю крест и курткой укрыл от высокого солнца. Вытирая пот, повернулся к Антону и Андрею, который уже пришел в себя и теперь ошарашенно наблюдал за происходящим, приподнявшись на одной руке.
— Впервые такое вижу, — сказал охотник на вампиров.
— Впервые такое делаю, — признался священник. — Ты бы лег поудобнее. Сейчас врач подъедет. И еще один… человек, который нам может сильно помочь.
Игорь попробовал пошевелиться — и снова застонал. На этот раз — обычным стоном боли обычного человека.
— Что ты со мной сделал, мужик? — прохрипел он. — Что ты со мной сделал… инквизитор хренов.
— Я не инквизитор, — улыбнулся Костя. — За инквизиторами как раз поехали. А что сделал? По всему похоже на то, что я из тебя беса изгнал.
— Обрадовал ты меня — по самое не могу. Ох, как же больно-то…
— Извини. Но если б я тебя не поломал, ты бы нас всех угробил и сам бы накрылся.
— Терпи, варк, — выдохнул Андрей. — Вас совсем не учат терпеть. Потому что вначале им так легче вас контролировать, а потом вы перестаете чувствовать боль. И в этом — ваша слабость.
— Почему вы меня не убили, придурки? — Игорь уже рыдал. — Почему вы меня не убили?! Я же больше ни о чем не просил! Неужели вам было так трудно, уроды?!
— Не раскисай, варк. Сейчас будет добрый доктор Айболит. — Андрей улыбнулся было, и тут же его перекосило.
— Не называй его варком! — неожиданно жестко сказал Костя. — Чем раньше он перестанет думать о себе как о варке, тем лучше.