Мир После
Шрифт:
— Значит, нет, — верно расшифровал мои мысли Трой, — Хорошо, тогда объясни, почему тебя так пугает перспектива встречи с главнокомандующим?
Лоя.
Сука.
— Пугает?.. Наверное, пугает, — согласилась я, опуская голову, — Она не может не пугать, учитывая, что это за человек.
— Что ты знаешь о главнокомандующем? — чётко спросил Трой, глядя на меня серьёзным, далёким от привычного, мне взглядом, — Большинство людей вообще не в курсе о его существовании. Весь мир полагает, что в Централи действует Исполнительная власть в лице совета
— Я узнала о главнокомандующем от своих родителей.
Это была не ложь. Вот только я не стала говорить — от каких именно родителей. Аст был в курсе того, что помимо родных, у меня были ещё и приёмные, но вряд ли он стал делиться этим с Троем.
У племянника главнокомандующего были свои планы на меня.
— Дальше, — ровно произнёс Трой, не отрывая от меня глаз.
— Они работали в какой-то лаборатории, не в Централи, но под её началом. Я мало что знаю об этом месте, — и это была правда, я действительно мало знала о своем прошлом месте обитания; знала только, что это место стало для меня тюрьмой, как только я проявила характер и возжелала свободы, — Они и рассказали мне о главнокомандующем. Но я понятия не имею, что это за человек. Даже не знаю, как он выглядит.
— И тем не менее ты ненавидишь его, — заметил Трой с опасными интонациями в голосе — он слышал, что я не договариваю.
— Из-за него мои родители умерли, — глядя ему в глаза, жестко ответила я.
Трой выпрямился.
— Ты жаждешь мести? — каким-то донельзя расслабленным голосом поинтересовался он.
— Мести? — я нахмурилась, пытаясь понять, как отношусь к его словам.
Я никогда не задумывалась над этим. Первой реакцией организма на слова «Централь» и «главнокомандующий» был бег. Ассоциацией служила смерть родителей и разгром в лаборатории.
Я даже в мыслях не допускала встречу с человеком, повинным во втором разрушении моей жизни — после событий пятнадцатилетней давности.
— Я вижу, что эта мысль стала для тебя новой. Ты — не убийца, подосланная к нам с целью убить главнокомандующего, — начал рассуждать Трой.
— Будь я убийцей — бежала бы я, находясь так близко к цели? — не без сарказма спросила я, за что поплатилась лёгкой пощёчиной.
— Но это приводит меня ко второму выводу: ты преступница, сбежавшая из Централи, — продолжил Трой, складывая руки на груди и вновь откидываясь спиной на стену, — В этом случае всё сходится — ты боишься больших Городов, ты предпочитаешь оставаться в тени, а до встречи со мной ты и вовсе пряталась в лесу.
— Я жила в лесу, — ровно поправила я, глядя в пол, — это разные вещи.
— Ты же понимаешь, что я чувствую ложь? — он взял меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Да, я жила в лесу. Потому что в лесу безопасней, — сказала я со всей честностью, на которую была способна.
— Безопасней? — переспросил Трой, не выпуская меня из хвата.
— Там нет людей, — ответила я, — там нет скверны. Там есть еда и вода.
— Тем не менее, ты захаживала в близлежащие деревеньки, спокойно
— К сожалению, я — не портниха, — сквозь зубы ответила я, — И сшить себе шубу на зиму не в состоянии. Как и испечь хлеб.
— Да и скверна тебе не страшна, — на губах Троя появилась странная улыбка, — так почему бы не зайти, верно?
— Верно, — коротко ответила я.
— Не споришь… — протянул он.
— А смысл? — спокойно спросила его, — я не в восторге от собственного лица, но синяки не люблю, как и любая другая девушка. А о том, что я не подвержена появлению скверны, ты знаешь. Не раз мог удостовериться своими глазами. Не думаю, что это — такой уж редкий случай. Аст тоже не предрасположен к её появлению.
— У Аста есть обстоятельства, — странно ответил Трой, — У всех всегда есть обстоятельства. Но у тебя их нет.
— С чего ты взял? — осторожно спросила я.
— Вижу, — отрезал метис, глядя на меня очень странным взглядом.
— Я не знаю, почему она не появляется, — собрав всю свою искренность в ответе, сказала я.
— Ты не договариваешь, — склонившись над моим лицом, констатировал Трой.
Да, не договариваю. Но не потому что не хочу. А потому что не могу. Не могу сказать ему правду.
Видя, что я не стану продолжать тему, он кардинально сменил направление беседы:
— Что у тебя с ладонями? — и он резко стянул перчатку с моей правой руки.
Я даже вздрогнуть не успела, как перед глазами Троя появилась стигмата. Не кровоточащая стигмата…
— Что это за шрамы? — Трой перевернул ладонь, чтобы удостовериться — странный порез присутствует и с другой стороны, — Тебе когда-то распарывали руку?
Он только сейчас посмотрел на моё лицо и увидел, что со мной творилось. Смотреть на стигматы я не могла. Физически. Я даже промывала их от грязи — отвернувшись в сторону. Это было выше моих сил.
— Да, — процедила я сквозь зубы.
Силы, которые я так старательно копила во время разговора с Троем, начали стремительно покидать меня.
Метис быстро вернул перчатку на место.
— Такие болезненные воспоминания? — сухо спросил он.
Я только и смогла, что выдавить из себя кивок. Температура тела резко поднялась, а на лбу появилась испарина.
Это нормальная реакция на стигматы. Это вполне объяснимый страх организма перед потерей крови. Страх, вбитый в моё сознание.
Я снимала гловы только для того, чтобы отпугнуть Грешников; это происходило всего несколько раз в моей жизни, и каждый раз сопровождалось обильными кровопотерями.
— Не буду спрашивать, что с тобой творили…
— Не надо изображать из себя всё понимающего святошу, — огрызнулась я, перебивая его, — ты уже достаточно показал себя, чтобы я не обманулась впредь. Так что заканчивай этот спектакль и говори, что со мной будет.
Он ничего не знал о стигматах. Иначе уже давно бы отчитывался перед Централью. А это говорило о том, что у меня есть шанс.