Мир После
Шрифт:
— Повтори, — выдавил он сквозь зубы.
Выражение его лица стало крайне опасным, но меня уже несло:
— Я говорю: спасибо, что подкинул вариантик. Уверена, любовник из него выйдет любопытный: ему интересно, что я из себя представляю, мне любопытно, как он может трахаться без особого желания. Взаимное притяжение и все дела. Просто идиллия! — усмехнулась я, понимая, что нервы меня подводят.
— Иди, проспись, — Трой, кажется, тоже понял, что со мной не всё в порядке, потому взял меня под локоть и быстро повёл к базе.
— Уложишь прямо
А затем медленно и чётко проговорил, глядя мне прямо в глаза пылающим от злости взглядом на стремительно черневшем от скверны лице:
— Хотел ли я, чтобы Аст испытывал к тебе интерес? Да, хотел. Использовал ли я тебя в своих целях, поняв, что ты связана с ним? Да, использовал. Планирую ли я вернуть желание жить своему другу? Да, планирую. Собираюсь ли я подложить тебя под него с этой целью?.. Нет! — рыкнул он мне в самое лицо, резко приближая моё тело к себе.
— А как ты думал заставить его чувствовать? — нервно рассмеялась я, — Признайся, ты — чертов мазохист! Тебе доставляет удовольствие мучиться, в то время, как твой дружок будет брать своё.
— Ты не обязана с ним спать! — ещё грознее прорычал Трой.
— Он так не считает! — крикнула я.
— Если ты не захочешь, он не будет тебя заставлять, — с уверенностью парировал метис.
— О, так ты предлагаешь мне выбор? — я резко скинула его руки со своих плеч и отступила назад.
Глаза щипало; я была на грани истерики.
— А как насчёт тебя? — бросила ему в лицо, держась из последних сил, — Чего хочешь ты?
— Я не знаю, — негромко ответил Трой.
И его искренность меня добила.
Я развернулась к нему спиной и пошла на базу; я не могла дать ему увидеть, что его ответ сделал со мной.
Слёзы были словно не моими — я ничего не могла с ними сделать, я не могла ими управлять. Всё, что я могла — это сделать их беззвучными.
Я дошла до своей комнаты, закрыла дверь на внутренний засов, упала на кровать и свернулась в клубок, стараясь не завыть в голос.
Я любила этого человека. И это было ужасно.
Признание самой себе произошло так легко, что я не выдержала и истерически расхохоталась, а потом разревелась в голос, глуша звук в уже мокрой от слёз подушке.
А потом меня вырубило, и я несколько часов проплавала в спасительной темноте, восстанавливая расшатанную психику и спасая организм от нервного истощения.
Когда проснулась, поняла, что мне необходимо чем-то себя занять; прошла в душ, привела себя в порядок и вышла на полигон: Барб и Вельз тренировались в рукопашной, Троя и Аста нигде не было видно.
— Где командир? — застегнув куртку до самого горла, спросила я, надеясь, что «какой именно» они поймут без слов.
На улице темнело, а ветер усиливался, сообщая, что хорошей погоде скоро придёт конец.
На нас неумолимо надвигалась осень.
— Лучше тебе пока с ним не разговаривать, — странно отозвался Вельз, уходя из-под
— Что ты имеешь ввиду? — ровным голосом уточнила у него.
— Тройчик очень злой ходил последние несколько часов, — ответила мне Барб; сбившееся дыхание девочки говорило о том, что зеленоволосый демон её не жалеет, — Ему нужно дать время — чтоб он немного остыл.
То, как спокойно она это сказала (при условии, что Вельз продолжал наносить удары, а Барб продолжала от них уходить), навело меня на мысль, что к подобным срывам у главного они привыкли.
— Почему он злится? — невзначай уточняю, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение.
— Мы не знаем. У Тройчика бывает, — подтвердила мои догадки Барб, — он разнёс тренировочный зал — так что, думаю, через часик с ним уже можно будет разговаривать.
Я молча смотрела на то, с каким безмятежным лицом она говорила эти слова, а внутри меня разрасталась буря. Мы все — поломанные дети Мира После. Мы все — исковерканные отражения людей, старательно делающие вид, что мы — нормальные. Что мы — живые.
— Где я могу его найти? — я и сама удивилась, как сухо прозвучал мой голос.
Вельз остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Не нужно тебе сейчас его искать, — только и сказал он, а у меня внутри всё похолодело.
То, как он это сказал…
Не вызывало сомнений — он что-то знает.
— Иди на базу, Гамори, — ещё больше удивляя меня своей общительностью, проговорил он.
Барб отвела глаза.
Что, скверна всех пожри, происходит?
Ответ пришёл в следующую же секунду: ворота с тихим гулом разъехались в стороны, впуская на территорию базы знакомую машину… Машину Габриэля. Я нахмурилась и развернулась лицом к остановившемуся на парковке авто.
— Гаморичка… — негромко и даже как-то виновато протянула Барб, но я на неё даже не посмотрела.
Я смотрела на то, как из здания базы выходит Трой и идёт на встречу Лое, неспешно выбирающейся из машины. Как они встречаются друг с другом на пол пути. Как Трой подхватывает её под бёдра. Как жадно впивается в её губы. Как несёт на базу. Как за ними закрывается дверь…
— Гамо… — вновь начала, было, Барб.
— Закрой рот, — перебила её, глядя на закрывшуюся дверь во все глаза.
Грубо? Не знаю. Не успела понять — слова сами вырвались. Перед глазами всё потемнело, а в голове начало звенеть. Я сделала шаг назад. Или вперёд?
— Вельзик… — Барб взволнованно посмотрела на зеленоволосого парня, но тот лишь взял её за плечи, заставив замолчать.
Это правильно. Сейчас ничего не нужно говорить.
Я встряхнула головой. Это как какое-то наваждение.
Он, наверное, сейчас снимает с неё одежду. Или она с него?
Я как-то рассеянно провела рукой по волосам — рука неожиданно быстро освободилась, и я вспомнила, что обрезала длину. Сделала её такой же, как у него.
Я с лёгким удивлением посмотрела на свою ладонь, в которой больше не было волос.