Мир Приключений 1965 г. №11
Шрифт:
— Побольше? Да, конечно, лучше побольше. Хорошо, что вы подсказали мне это, а то Фогт хотел отослать куда-то часть пленных. Нужно немедленно сообщить ему, чтобы он отменил свое распоряжение.
Вся первая половина дня проходит в подготовке к эксперименту. Подыскивается подходящее для этого место, колышками отмечаются границы будущих минных полей, определяется позиция минометной батареи (Штрейт категорически настоял на обстреле минных полей не одним минометом, а целой батареей).
Во второй половине дня подполковник Бурсов приступает к “обучению” младших офицеров новым методам установки минных
На это уходит вся вторая половина дня. В результате оказывается, что новых мин для установки экспериментального поля явно недостаточно. Об этом докладывается доктору Штрейту, который сразу же уходит к Фогту. Капитану не очень хочется добывать где-то мины нового образца, и он пытается уговорить Штрейта производить опыты со старыми. Но педантичный доктор твердо стоит на своем, и Фогту приходится откомандировать на склад военно-инженерного имущества, находящегося на соседней станции, одного из своих помощников.
Огинский занимается теперь главным образом рецептурой бризантного взрывчатого вещества. А немецкие минометчики под руководством лейтенанта Менцеля разряжают свои мины с тем, чтобы заполнить их затем той взрывчаткой, которую приготовит Огинский.
Бурсов со своей командой работает все время под наблюдением унтер-фельдфебеля Крауза и двух автоматчиков. Во время одного из “перекуров” он ложится на землю неподалеку от Нефедова и шепчет ему:
— Нам нужен гексоген. Каковы возможности раздобыть его?
Майор долго думает, вспоминая взрывчатые вещества, с которыми ему приходится иметь дело при изготовлении немецких самодельных мин. На это идут обычно германские стандартные заряды, состоящие из тротила и мелинита. В стандартных зарядах союзников Германии тоже в основном тротил, аммотол, тэн. Только в итальянских подрывных шашках “Тритолите” содержится смесь тротила с гексогеном, а в “Пентролите” сплав гексогена с тэном.
— А гексоген нужен в чистом виде? — спрашивает Нефедов.
— Да, желательно.
— Тогда его можно извлечь только из нашего детонирующего шнура. А немцы применяют его лишь в кумулятивных зарядах, да и то в смеси с тротилом.
— Ну хорошо, мы подумаем над этим.
— А что еще понадобится? Может быть, капсюли-детонаторы?
— Да, было бы неплохо.
Поздним вечером, когда Бурсов ложится на нары рядом с Огинским, он сообщает майору о своем разговоре с Нефедовым.
— Ну ничего, — успокаивает его Огинский, — гексоген попытаюсь раздобыть я. Предложу завтра Штрейту начинять им минометные мины, предназначенные для обстрела минных полей.
— А что еще, кроме гексогена, понадобится для изготовления пластичного вэвэ?
— Нужны будут еще и специальные пластификаторы. С этим, пожалуй, будет труднее.
7. АЗАРОВ ИДЕТ НА РИСК
Вот уже пятый день
— Как только я буду замечайт, что кто-то из вас шаляй-валяй, тот сразу будет вылетайт из мой лагер. Нет, не на волю, а в совсем другой место. Об этом я считаю своя долгом предупреждайт вас.
Унтер-фельдфебель Крауз теперь буквально не сводит с них глаз. Даже пить перестал. Во всяком случае, не заметно, чтобы он прикладывался к своей фляге во время коротких перерывов. Однако, несмотря на это, Нефедов, а особенно более ловкий и удачливый Азаров при разминировании минных полей незаметно припрятывают несколько капсюлей-детонаторов. Этот запас пополняют они и во время установки новых полей по плану майора Огинского. Пронести же капсюли в лагерь не представляется никакой возможности. Пленных обыскивают теперь с еще большей тщательностью.
Удается и Огинскому спрятать немного гексогена, который идет на начинку минометных мин, но и его невозможно доставить в лагерь. Возникает надежда, что со временем удастся раздобыть и пластификаторы, необходимые для изготовления пластичного взрывчатого вещества. У Огинского ведь теперь целая лаборатория по изготовлению взрывчатых смесей, могущих вызвать детонацию минных полей.
Возвращаясь в лагерь в конце третьего дня, подполковник Бурсов обращает внимание на странную молчаливость Азарова и какую-то необычайную бледность его лица, когда он проходит осмотр у центральных ворот. Обычно он шутит при этом, пользуясь особым расположением к нему капитана Фогта и давним знакомством с эсэсовцами, охраняющими лагерь. А тут молчит, словно воды в рот набрал, и как-то странно вытягивает шею, будто хочет отделить голову от туловища.
А когда они приходят наконец на территорию лагеря, он почти вбегает в барак, и не в свой блок, а к старшим офицерам. Подполковник Бурсов, вошедший почти следом за ним, видит необычную картину: Азаров в изнеможении падает на нары и у него начинается вдруг страшная рвота.
— Что с вами?! — испуганно бросается к нему Бурсов, полагая, что лейтенант неожиданно заболел.
А Азаров даже ответить не в состоянии, так трясет его нервная дрожь. Лишь немного успокоившись, он показывает подполковнику зажатые в кулаке три капсюля-детонатора. И Бурсов сразу же все понимает. Лейтенант пронес эти капсюли во рту, когда проходили осмотр у ворот!
Но это же настоящее безумие! В капсюлях ведь капризная гремучая ртуть. Достаточно лишь чуть-чуть сплющить их алюминиевую гильзу, как произойдет взрыв.
— Вы сумасшедший! Стоило бы часовому задать вам хоть один вопрос…
— Этот не задал бы… Я его хорошо знаю. Он не из разговорчивых.
— Но вы могли бы от страха так стиснуть зубы, что…
— Более всего я боялся, что проглочу эти детонаторы… — признается Азаров.
— Ну вот что, — строго произносит подполковник Бурсов. — Я запрещаю вам подобный способ переноски капсюлей в лагерь. Мало того, что себя погубите, подведете и всех остальных. Нужно придумать что-то другое…