Мир приключений 1971 г.
Шрифт:
— Что-нибудь организуем, — сказал Кудрявцев. — У нас именинных пирожков целая гора в буфете, и салат на окне стоит. А потом что-нибудь придумаем. Вообще-то надо объединить наши припасы. И с водой вот… У меня всего ведро… А колонка наша теперь — фьють!
— У меня — на донышке! — сконфуженно призналась Лена. — Да и припасов кот наплакал…
— Виктор Павлович… — Володя силился унять дрожь в голосе. — А вы… а вы думаете, что мы тут… долго?!
— Ну, кто ж его знает! — сказал Кудрявцев, сочувственно
Он вдруг очень пожалел Володю: совсем ведь ребенок, семнадцать лет всего. Губы у него прыгают… бедняга! А сорванцу Славке все нипочем!
Когда Славка выяснил, что отец собирается идти в лес втроем, с Костей и Володей, у него дыхание перехватило от обиды.
— А я?! — взвыл он, снова получив дар речи. — Я же это и придумал — чтобы на разведку пойти!
— А ты получаешь другое важное задание, — нарочито строго сказал Кудрявцев. — Тебе поручается охранять дом. И женщин. Понятно?
— Ну да! Чего их охранять! — ныл Славка.
— Анна Лазаревна старая и больная, — внушительно объяснил Костя. — И потом, если кто-то появится, пока нас не будет, ты сразу дашь знать.
У Славки загорелись глаза:
— Правильно! Я тогда в ваше окно буду орать: “Константин Алексеич! Аврал! Аврал!”
— Почему же именно аврал? — удивился Костя.
— А это слово очень хорошо кричится! — Славка набрал в легкие воздух, чтобы продемонстрировать, как кричится “аврал”, но тут же спохватился: — Ой, дядя Мирон еще спит!
— Да, кстати, дядя Мирон! — спохватился Кудрявцев. — С ним-то что делать?
— Разбудить! — предложил Костя. — И проинформировать.
— Да ну его! — поколебавшись, решил Кудрявцев. — Ему и простые-то вещи не всегда втолкуешь, у него особое устройство мозгов, информацию воспринимает весьма избирательно. А уж это все… нет, не берусь!
— Я объясню! — с восторгом вызвался Славка. — Ой, интересно будет!
— Да уж представляю… — Кудрявцев криво усмехнулся. — Ладно, поручаем это дело тебе.
— А я себе поручила обед приготовить, — сказала Лена, возникая на пороге. — И приготовлю! Из общих припасов!
— Лена, не дури! — сердито возразил Костя. — Славка, не пускай ее в кухню, слышишь!
— А я — в темных очках! Уже пробовала! — торжествующе заявила Лена, размахивая громадными круглыми очками. — И голова ничуть не кружится. Так, морально тяжело, но не слишком.
— Ну смотри! Если что, будешь там валяться до нашего прихода.
— Прямо — до вашего прихода! — обиделся Славка. — Что я, не вытащу?
— Ну, тогда на тебя вся надежда! — серьезно сказал Костя.
Неуверенно ступая по скользкой упругой траве, они пересекли поляну и вошли в прозрачную тень безмолвного леса.
Лес был действительно красив,
Не было ни подлеска, ни кустов, ни палой листвы; землю плотным пружинящим ковром укрывала все та же курчавая коричневая трава.
— Смотрите, ни тропинки нигде, ни следов никаких, — негромко сказал Костя: в этой застывшей тишине и говорить было трудно. — Хотя на этой траве следы вообще, по-моему, не остаются.
Кудрявцев сильно топнул ногой: трава тотчас выпрямилась, и вмятина от подошвы бесследно исчезла.
— Так куда же идти? — Костя растерянно огляделся. — И главное, как потом вернуться? Солнца нет, определиться не по чему. И на стволах никаких примет, не распознаешь, где юг, а где север.
— А если делать зарубки? — робко предложил Володя.
Кудрявцев извлек из кармана перочинный ножик и с сомнением поглядел на блестящее игрушечное лезвие.
— Ладно, попробуем, — сказал он, подойдя к ближайшему дереву. — Не люблю я деревья калечить, но…
Он вогнал острие в розовую гладкую поверхность. Но не успел выдернуть нож: тонкая, пронзительно свистящая струя ударила ему в лицо, он отшатнулся, закрыв руками глаза, чуть не упал. Костя поддержал его и, уклоняясь от красно-розовой струи, вырвал нож из дерева.
Свист немедленно прекратился, струя исчезла.
— Ф-фу-ты! — выдохнул Кудрявцев, осторожно отводя ладони. — Ничего, глаза целы.
— Ты смотри! — закричал Костя. — Вот это да!
Разрез на дереве уже заплыл, почти исчез. Осталась красная, быстро светлеющая полоска. Еще через секунду и она бесследно растворилась в розовой коре, и уже нельзя было угадать, где проходил разрез.
— Самооборона без оружия плюс самоизлечение без лекарств, — пробормотал Костя, с восторгом глядя на дерево. — Ах ты умница! — Он осторожно погладил розовую кору и изумился: — Да оно теплое! Греет!
Кудрявцев тоже приложил ладонь к стволу и ощутил тепло, вначале слабое, постепенно нарастающее. Они недоверчиво поглядели на свои нагретые, порозовевшие ладони.
— Ой, посмотрите! — прошептал Володя.
Он нагнулся, почти упираясь лбом в дерево, и жадно вглядывался.
Дерево сохранило отпечатки ладоней. Только отпечатки эти, рельефные, со всеми выпуклостями и линиями, были не на поверхности, а словно бы внутри и постепенно уплывали вглубь и вниз. Володя совсем прижался к коре лбом, обхватил ствол руками — и вдруг отскочил, тревожно ощупывая разгоревшееся лицо.