«Мир Приключений» 1977 (№22)
Шрифт:
Левые ящики стола предназначались для рукописей драматических произведений. Больше всего там было неопубликованных и не принятых к постановке пьес. В ящиках с правой стороны хранились тетрадки с выписками и заготовки к будущему роману — «Роману о науке»…
Образ жизни писателя не совпадал с привычками Онорины. Она вообще не понимала, что такое умственный труд, литературную работу считала блажью, и только; когда позднее убедилась, что и такие занятия могут приносить пользу, оценивала его труды по доходам, безрассудно проматывая деньги на свои женские прихоти. Мир парижских магазинов, пишет о своей бабушке Жан Жюль-Верн, казался ей не менее грандиозным, чем ее супругу Вселенная. Походы на Елисейские
Вскоре он осознал, что женитьба на Онорине Морель не принесла ему счастья. Это был опрометчивый шаг. Ошибка, которую, по условиям времени, невозможно было исправить.
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
“— Но вы все-таки путешествовали по морям? — спросила мисс Кэмпбел.
— Да, сколько можно было, — ответил Оливер Синклер. — Я проплыл по Средиземному морю от Гибралтара до Леванта [18] , переплыл Антлантический океан до Северной Америки, побывал в морях Северной Европы, и я знаю все воды, которыми природа так щедро одарила Англию и Шотландию…»
18
Левант — общее название стран восточной части Средиземного моря (Сирия, Ливан, Египет, Турция, Греция и др.).
Оливер Синклер, герой романа «Зеленый луч», — образ во многом автобиографический. Именно такими были маршруты и самого Жюля Верна.
Впервые он смог утолить свою страсть к путешествиям летом 1859 года. Брат Иньяра, служивший агентом пароходной компании в Сен-Назере, предоставил им обоим бесплатный проезд в Шотландию.
Это первое заграничное путешествие оказалось для Жюля Верна в высшей степени плодотворным. Он вернулся с тетрадью путевых заметок, озаглавленных «Путешествие в Шотландию», которые впоследствии пригодились ему при написании «шотландских» романов «Черная Индия» (1877) и «Зеленый луч» (1882).
Текстологический анализ показал Жану Жюль-Верну, что географические описания (прогулки по Эдинбургу и окрестностям, поездка в «страну озер» и затем на Гебридский архипелаг) перенесены почти дословно из этой неопубликованной рукописи.
Таким образом, мы можем восстановить не только маршрут, но и «неувядаемые светлые воспоминания» Жюля Верна о его путешествии в Шотландию, воспроизведенные в обоих романах.
Герои — шотландцы. Автор восхищается вместе с ними живописной природой, древней культурой, историческим прошлым Шотландии, поэмами Оссиана, песнями Роберта Бернса, романами Вальтера Скотта, которого он полюбил с детства и много раз перечитывал, лелея заветную мечту побывать на его родине. Не случайно маршрут путешествия проходит по местам действия «Уэверли», «Роб-Роя», «Эдинбургской темницы», «Легенды о Монтрозе», «Девы озера» и других произведений «последнего шотландского менестреля».
Путевые эпизоды непринужденно вплетаются в сюжетную ткань того и другого романа.
В первом речь идет об открытии и разработке новых угольных залежей в Аберфойле. Рудники освещены электричеством, оборудованы механическими приспособлениями, превосходящими возможности техники столетней давности. Жюль Верн изобразил идеальную с его точки зрения угольную шахту будущего. Несколько странное заглавие объясняется самим автором: «Известно, что англичане дали своим обширным угольным копям очень выразительное название
В недрах отработанных шахт вырастает юная Нелль, никогда не видевшая света дня, ни солнца, ни луны, ни звезд. И вот с помощью неожиданно обретенных друзей эта фея угольных шахт впервые покидает свое подземное царство. Ее изумленным взорам открывается небосвод, она ощущает дыхание ветра, видит панораму города, поля и горы, реки, озера, заливы, море.
Роман в этих главах становится лирическим. Первое знакомство девушки с необъятным миром, с природой Шотландии сообщает путевым эпизодам поэтический колорит.
С вершины холма она любуется в предрассветном сумраке Эдинбургом: «Там и сям поднимались высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры их рисовались все отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет. Наконец первый солнечный луч коснулся глаз девушки: это был тот самый зеленоватый луч, который поднимается утром или вечером из моря, когда горизонт совершенно чист».
Даже в открытом море этот любопытный феномен наблюдается не столь уж часто. Нелль посчастливилось невзначай. А Елене Кэмпбел, пожелавшей во что бы то ни стало увидеть зеленый луч, пришлось совершить путешествие на Гебридский архипелаг. В отличие от «Черной Индии», второй шотландский роман от начала до конца выдержан в лирической тональности. По преданию, зеленый луч приносит счастье тому, кто сможет уловить его. В поисках абсолютно чистого горизонта мисс Кэмпбел объезжает некоторые из Внутренних островов, знакомится в пути с молодым художником Синклером и… находит свое счастье, так и не заметив мелькнувшего зеленого луча.
А теперь о реальном путешествии.
Жюль Верн с Иньяром сначала заехали в Нант. Из родного города добрались катером до Сен-Назера, расположенного в месте впадения Луары в Бискайский залив, и взошли на борт «Принца Уэльского», делавшего очередной рейс в Эдинбург (пароход под таким названием фигурирует и в «Черной Индии»).
Пока огибали полуостров Бретань и через проливы Ла-Манш и Па-де-Кале достигли Лондона, Жюль Верн провел немало часов в машинном отделении в обществе судового механика и кочегаров, но больше всего любовался морем, испещряя заметками свою путевую тетрадь.
«Нет ничего изменчивей океана, только надо уметь наблюдать его во всех его бесчисленных переменах. Великое множество оттенков так чудесно слиты друг с другом, что труднее, пожалуй, охватить его в целом, во всем единстве и многообразии, нежели художнику уловить смену выражений на самом подвижном лице. От малейшего дуновения ветерка и перемены освещения в разные часы суток море непрерывно меняется. То оно совершенно спокойно, напоминает безмятежное спящее лицо, молодое, прелестное, без единой морщинки, то вдруг, чуть подымется ветерок, лицо переменится, его покроют морщины, морская пена убелит его сединой, оно мигом состарится, станет лет на сто старше, но будет не менее прекрасным, в фосфорическом капризном сверкании, покрытое кружевами пены…
Даже величайший художник не сможет запечатлеть на полотне все красоты моря. Ведь у него нет собственного цвета. Это зеркало неба, мутящееся от дыхания бурь. Синее оно? Синей краской его не изобразить. Зеленое? Не изобразить и зеленой. Море легче запечатлеть в ярости, когда оно мрачно, злобно, белесо, когда, кажется, небо смешало в нем все облака, которые над ним развесило.
Чем больше я смотрю на океан, тем все более величественным он мне представляется. Океан! Одним этим словом сказано все! Океан — это бесконечность, подобная небесному пространству, которое он отражает в своих водах!» («Зеленый луч», глава 13).