Мир приключений 1986 г.

Булычев Кир

— Я проверил, — кивнул лейтенант. — Ничего особенного в квартале в тот день не произошло. В детстве и я один раз заблудился. И притом в провинциальном городке. Просто увязался за одним шарманщиком — и все… Ну, а в то утро вообще ничего не было…

— Значит, вы думаете — похищен? — медленно произнес инспектор.

— Даже предпочел бы, чтобы это было так, — живо ответил лейтенант. — Вообразите, что он действительно потерялся — забрел куда–нибудь в другой район и заблудился… И там его кто–то взял к себе, а теперь не желает с ним расстаться. Как же мы в таком случае обнаружим его? Ужасно трудно…

— И другой вариант тоже не из легких…

—

И все–таки там дело куда проще, — с горячностью сказал лейтенант. — Сами посудите: пошел бы ребенок за незнакомым человеком? Пошел бы он, скажем, за мной или за вами? Не верю… А если ребенок знает того человека, возможно, его знают и родители… Это, пожалуй, уже след.

Хотя лицо инспектора оставалось сдержанно–спокойным, глаза его блеснули.

— Вы женаты? — спросил он вдруг.

— Да, женат…

— Дети есть?

— Нет еще…

— Неплохо бы заиметь… — сказал с серьезным видом инспектор. — И вообще, советую вам повнимательнее присматриваться к детворе вашего квартала. Некоторые вещи известны детям гораздо лучше, чем взрослым. Но трудно понять ребят, если не знаешь их. Разумеется, лучше всего их изучишь, наблюдая внимательно за собственным ребенком. Во всех случаях это отличная школа.

— Вы считаете, что я ошибаюсь? — смущенно спросил лейтенант.

— Нет, я далек от этого, — энергично ответил инспектор. — Но как вы можете оказаться правым, так можете и ошибиться… Помните всегда, что дети очень доверчивы. Они уважают взрослых и солидных людей. Обычно они верят им. Вообразите, что такой вот человек встретит на улице мальчика и скажет ему. «Твой папа попросил меня отвести тебя к нему». Поверит ли ребенок? Наверняка поверит.

— Да, — уныло ответил лейтенант. — Кажется, вы правы…

— Детская душа — это нечто очень интересное! — Инспектор впервые чуть–чуть повысил голос. — Интересное и богатое по содержанию…

Лейтенант испытующе взглянул на инспектора и пробормотал:

— Однако есть и еще кое–что… Еще более явное…

— Что же это такое? — быстро взглянул на него инспектор.

— Вот я думал: хорошо, ребенок похищен… но кем? По–видимому, похититель должен знать его. Никто бы не похитил первого попавшегося ему на глаза ребенка. Но почему он предпочел этого, а не какого–нибудь другого ребенка? Наверное, потому, что знал его, и он чем–то особенным привлек его внимание. По–моему, преступник где–то здесь… где–то близко…

Инспектор невольно встал.

— Знаете, это чудесная мысль! — произнес он возбужденно. — Он действительно знает ребенка, он часто его видел. Он очень хорошо знает дом, улицу, даже соседние улицы. Он изучил не только всю обстановку, но и повадки ребенка. Он знал, когда тот выходит, куда отправляется играть. Но раз он видел все это своими глазами, — значит, и его видели…

Внезапно в инспекторе произошла резкая перемена: на лице его появилось уже знакомое нам жесткое и отчужденное выражение. Лейтенант устремил на него озабоченный взгляд. Так прошло несколько минут, затем инспектор произнес с некоторым холодком:

— Это хорошая мысль… О ней не следует забывать. Но она верна лишь в том случае, если ребенка действительно похитили. А в это–то я и не верю… Я не вижу никакого повода к похищению мальчика. Подумайте: зачем он кому–то? Ребенок — драгоценность только для своих родителей…

— Но есть ненормальные! — осторожно вставил лейтенант.

— Есть! — мрачно кивнул инспектор.

— Есть маньяки… разные типы… А какой нормальный человек может понять побуждения сумасшедшего?

—

Нет, не стоит, бросьте! — резко возразил инспектор. — Рано еще строить гипотезы. Нужно еще раз проверить все факты..

Он прошелся по комнате и рассеянно взглянул в окно Смеркалось. Раскалившиеся за день тротуары все еще обдавали жаром. На улице, весело крича, играла детвора. Инспектор невольно загляделся на нее, любуясь счастливыми и возбужденными лицами ребят, их ясными и живыми глазами, непринужденными движениями. «Самое страшное, — подымал он вдруг, — когда страдают невинные дети, когда они, по вине взрослых, подвергаются тяжким и жестоким испытаниям. А разве сейчас я не имею дело с одним из таких случаев? Неизвестно, в какие руки попал ребенок, что он видит и чувствует в эту минуту? Впервые за сегодняшний день инспектор осознал, какое серьезное дело поручили ему, и ясно почувствовал, что обязан довести его до успешного конца.

— Мне нужно поговорить с родителями, — тихо сказал он. — Сейчас они, наверное, дома…

— В эти часы они всегда дома! — кивнул лейтенант.

Инспектор умолк. Лейтенант с беспокойством посмотрел на него.

— Разрешите мне сопровождать вас? — попросил он.

Инспектор отошел наконец от окна, его умное, тонкое лицо выражало озабоченность.

— Конечно, — ответил он просто. — Поведем дело вместе…

…Пиронковы в этот вечер действительно были дома. То, что они пережили за эти дни, было таким тяжким и страшным, что столяр не выдержал и взял отпуск. Он боялся оставить жену одну, его пугали ее покрасневшие от слез глаза, в которых иногда появлялся какой–то дикий, животный ужас. Сам он пытался казаться спокойным, чтобы вдохнуть уверенность в свою жену, но и его сердце разрывалось от муки и страха перед неизвестностью. Оба они не думали, не говорили ни о чем другом, не могли взяться ни за какое дело, питались кое–как всухомятку, подолгу молча смотрели на дверь, словно ожидая, что она вот–вот откроется и на пороге появится подтянутый и улыбающийся милиционер, держащий за руку их маленького сына.

В этот вечер столяра навестил его брат со своей женой и сыном Зарко. Дядя Генко всячески старался развлечь родственников, рассказывая своим приятным, немного сипловатым голосом увлекательные фронтовые истории. Но никто не слушал его, даже Зарко, который ужасно любил рассказы про войну. И он, как и все остальные, думал лишь о пропавшем двоюродном братишке, о веселом и беспечном мальчике, который так внезапно исчез, словно сквозь землю провалился.

На самом интересном месте рассказа кто–то энергично постучался к ним. Захарий и его жена подскочили как ужаленные и оба одновременно бросились открывать. Но все–таки столяр первым достиг старой, источенной червями двери и распахнул ее. На пороге действительно появился подтянутый офицер милиции Но вместо их сына, как они мечтали, рядом с ним стоял уже немолодой человек с серьезным, даже несколько озабоченным лицом.

Читатели, наверное, догадываются, что это были инспектор Табаков и участковый уполномоченный. Увидев озарившиеся надеждой лица родителей, инспектор почувствовал, как сжалось у него сердце. Что он мог им сказать, чем успокоить? Да, как жалко, что так поздно поручили ему это дело. Лейтенант представил его, и инспектор сердечно поздоровался за руку со всеми, кто был в комнате.

— К сожалению, мы не можем пока что сказать ничего нового, — произнес он с горечью. — Но невозможно, чтобы не нашлись следы. От вас требуется только терпение… и спокойствие.