Мир Приключений 1990 г.
Шрифт:
— Человека, через которого устроили Игоря…
— Ага, понимаю, — машинально кивнула Крюкова.
— Он же и квартиру вам делал…
— Что же теперь будет? — Валентина Павловна с ужасом посмотрела на девушку.
— “Что, что”! — в отчаянии хрустнула пальцами Мажарова. — Ждать ареста! Уже есть ордера. И на меня, и на вас… Мне их следователь показывал… Ах, какая же я дура! — Нина снова залилась слезами.
— А Сергей Николаевич?.. Неужели он?.. — с надеждой прошептала Крюкова.
— Замолчите!
— Простите, Ниночка! Простите! Скажите, что делать?.. Что я могу?
— Поздно!.. Поздно!..
Девушка всхлипывала все тише и тише.
— Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать, — словно саму себя убеждала Крюкова, расхаживая по комнате. — Ну давайте подумаем вместе, обмозгуем!
— Есть еще один человек, — нерешительно произнесла Мажарова. — Друг Сергея… К тому же хорошо знаком со следователем…
— Так-так-так, — присела рядом Крюкова, внимая каждому слову девушки.
— Мне удалось узнать… У следователя вторая семья… Алименты… Он может пойти… Надо ему…
— Дать? — обрадовалась Валентина Павловна. — Дадим! Сколько?
— Да погодите вы! — оборвала ее Мажарова. — Уже раз дали…
— Молчу, молчу, — прижала руки к груди Крюкова.
— Надо ведь с умом… Не пойдешь же прямо… — Нина замолчала, вздохнула, приложила пальцы к губам — думала.
Валентина Павловна почтительно ожидала.
— Эх! — сказала в сердцах Мажарова. — Не доверяю я вам!.. Не умеете вы держать язык за зубами…
— Теперь буду держать! Клянусь сыном!
— Значит, следователю десять, не меньше, — хмуро произнесла Нина.
— Десять тысяч? — вырвалось у Крюковой. — Откуда у меня?
Мажарова смерила ее презрительным взглядом, как когда-то Фаина Петровна Вольскую-Валуа.
— Хорошо, — зло усмехнулась она, — выпутывайтесь сами… А уж я как-нибудь позабочусь о себе…
— Десять так десять, — обреченно кивнула Крюкова. — Но где гарантия, что все кончится и нас не тронут?
— Возьмет деньги — будет связан с нами одной веревочкой… Но главное слово за прокурором, — железным голосом продолжала Мажарова.
— Еще и ему? — простонала несбывшаяся квартировладелица в роскошном доме на Сиреневой набережной.
Подсчитывали и рядились до позднего вечера.
Громко, как это почему-то принято в ресторанах, играл оркестр. За столом, заставленным дорогими блюдами и напитками, сидели двое: Нина и Антон. Шел разговор. Не интимный. Просто дружеский. Ибо Антон не претендовал на руку и сердце Нины. Он зашел к ней в общежитие грустный и пришибленный от последних неудач — никуда его петь не брали.
— Прошвырнемся в кабак? — предложила Мажарова.
Ремизов выразительно вывернул карманы брюк.
— Я приглашаю, —
В “Прибой”, естественно, не пошли. Но в Южноморске имелись места не хуже.
Бывший солист ансамбля “Альбатрос” все плакался собеседнице в жилетку.
— Предки пилят — повеситься хочется, — говорил он, смоля одну сигарету за другой. — В тунеядцы записали…
— Тебе же нельзя курить, Антоша! — переживала за него Нина. — Голос ведь!..
— На кой он мне теперь! — отмахнулся Ремизов. — Пойду на сейнер… Когда-то я ходил на путину… Возьмут.
— Хватит кукситься! — бодрилась Мажарова, сама наполняя бокалы. — Вот приедет Сергей Николаевич…
— Только на него и была вся надежда, — вздохнул Ремизов.
У Нины настроение стало несколько лучше. В ресторанах она забывалась. Казалось, что именно здесь начинается настоящая жизнь. Особенно когда с легкостью швыряешь на стол для расчета крупные купюры…
Перед тем как уходить, Нина достала из сумочки пачку десятирублевок с банковской бумажной лентой и, распечатав, отсчитала небрежно несколько штук. Ремизов, не скрывая зависти, произнес:
— Есть же люди…
— Такого добра у меня… — усмехнулась Мажарова, бросая в сумку остальные деньги, словно это была мелочь. Антон недоверчиво покачал головой.
— Не веришь? — несколько обиделась девушка.
Она достала из сумки сберегательную книжку, раскрыла ее и протянула Ремизову.
Тот присвистнул.
— Восемнадцать тысяч… — произнес он хриплым голосом.
Сумма настолько поразила его, что он долго не мог прийти в себя. Дар речи вернулся к Антону только в такси.
— Знаешь, какая у меня идея, — решил поделиться он с Мажаровой. — Все равно болтаюсь без дела… Хочу на недельку в Москву махнуть… Брательник обещал одолжить мне башлей… Поразвеюсь там… Заодно попробую найти Роберта…
— Референта Сергея Николаевича? — заволновалась Нина.
— Да, Зайцева… Не знаю, удобно ли…
— Удобно, удобно! — горячо заверила Мажарова. — И зачем Роберта? Ты уж, Антоша, найди самого Сергея Николаевича… Впрочем, вряд ли он в Москве, не то объявился бы… Но ты узнай адрес…
— А как? — спросил Ремизов.
— Очень просто, — ответила Нина. — В паспортном столе.
— Это мысль! — согласился Антон. — Но я знаю, что есть люди, адреса которых не дают. И номера телефонов тоже.
— А ты постарайся! Понимаешь, это ведь не только для меня! Сережа и тебе обещал кое-что…
Для того чтобы Ремизов мог посвятить в Москве поискам Виленского столько времени, сколько понадобится, Мажарова отвалила ему двести рублей.
В Южноморске — бархатный сезон, самый пленительный для курортников, а в столице стояла холодная осенняя погода, с ветром и мокрым снегом.