Мир пустых Горизонтов
Шрифт:
После посадки в аэропорту Первого Горизонта все традиционно перевели часы вперёд на полтора часа, чтобы искусственно синхронизировать время с земным. При этом полтора часа их жизни были как бы вычеркнуты, и никто не знал, чем они занимались всё это время. Да ничем! Они просто ещё не прожили этот период.
Комиссию встречал лично губернатор Первого Горизонта. По-деловому, без помпы, без свиты.
Гости разместились в шикарном флай-лимузине, и он направился к столице, опережая нескончаемый поток общественного транспорта с туристами, родственниками
Губернатор говорил толково, не суетясь, со знанием порученного ему дела:
– Первый Горизонт для большинства прибывающих и проживающих здесь абсолютно безопасен. Первоначальные страхи оказались ложными. "Дыхание" Большой Мегги приборами фиксируется, но вреда в нём нет. Этот Горизонт самый большой по объёму, но до сих пор остаётся самым пустующим. По нормам Министерства Здоровья здесь не должно находиться более миллиона человек. Сейчас меньше примерно вдвое на десяток городов Горизонта.
Господин Блази удовлетворённо-утвердительно спросил:
– Значит, вы готовы разместить у себя дополнительный контингент?
– Если есть необходимость… Нормы…
– Нормы можно пересмотреть. – Блази посмотрел на помощника.
– Да-да, записал, – ответил тот.
Губернатор продолжил:
– Численность населения колеблется не значительно, прежде всего, за счёт потока туристов, лиц сопровождения. Цифра порядка двухсот тысяч, ежедневно уходящих на Второй Горизонт, уравновешивается вновь прибывающими. На адаптацию даётся два дня, но мы всегда идём на встречу. Некоторые живут неделями. Всякие случаи бывают, знаете ли… В остальном, здесь обосновался персонал Вечной Весны, администрации, складов, клиник, полиции, научных институтов, полигонов и так далее; все, кто работает на нижних Горизонтах вахтовым методом. Хотите осмотреть гостиницы?
– Нет, лучше облететь ближайший город, потом отобедать и на Второй Горизонт.
– Как хотите…
Приезжий чиновник спросил заскучавшего губернатора:
– А сами вы как относитесь к вечной жизни?
Губернатор не торопился с ответом. Наконец, сказал:
– Мне сто четыре года, и я не собираюсь переселяться на Марс по религиозным убеждениям. И, тем не менее, мне хотелось бы ещё лет тридцать приносить пользу обществу, дождаться пра-правнуков, помочь поднять их на ноги… Да мало ли дел и желаний… Но я… подписал Договор.
– Ясно. При вашей должности, заслугах вы должны были накопить приличные дополнительные маркеры.
– Наверное.
– А если мы расширим круг привилегий?
– Для меня это не имеет значения.
Помощник взглянул на босса и сделал очередную отметку.
4
Пространственно-временной портал с Первого Горизонта на Второй назывался ОднаВторая. Вообще, обитатели Горизонтов отличались повышенным зубоскальством. Переходы, к примеру, носили следующие имена: ПолныйПровалЩеглова, ТёщинПупок, ДыраВБюджете. Были и более фривольные. Юмор, он жизнь продлевает, хотя в условиях Социального Договора
Комиссия томилась в общей очереди к порталу и совсем не по тому, что таможня долго оформляла проезд. Как раз контейнер-басы проезжали вовсе без задержки, но их вереница казалась бесконечной.
– Опять ждём. Могли бы и пропустить, – возмущался помощник, следя за реакцией начальства. Но начальство, сытно поев, дремало или делало вид.
– Ничего не выйдет. У таможенников жёсткая инструкция, – ответил шофёр.
– А по воздуху?
– Запрещено! – отрезал шофёр. "Вот привязался, мех моржовый!"
Наконец, визит-кар оказался перед шлагбаумом, за которым простиралось необъятное пластиковое поле.
Помощник в распахнутой дохе, одной из презентованных всей комиссии губернатором, и надетой поверх меховой курточки ("Мама родная! Здесь лютый мороз!"), с пачкой документов убежал в офисные помещения, а господин Блази неуклюже вылез из машины, так сказать проветриться. Облегчившись и освежившись в общественном сортире он всё ещё не застал на месте своего помощника, но заметил возле маячившего часового одиночный пикет "пришельцев с Марса". Адепт Чистых Небес держал плакат с надписью: "Прекратите убивать! Он знает лучше!" Там ещё было что-то написано мелко, и Блази хотел разглядеть вблизи, но услышал крики помощника:
– Не подходите близко, не поддавайтесь на провокацию: этот андроид сгорит рядом с вами, а потом на видео дорисуют Творца, не принимающего человеческую душу в этом проклятом месте. То-то радость оппозиции… Формальности улажены, можно ехать.
Через минуту машина стояла на развилке дороги, на отметке двести семьдесят три километра под поверхностью Луны. Дорог как таковых не было, всё тот же пластик, но имелись направления, обозначенные на цифровом указателе: налево уходили контейнер-басы с пенсионерами, прямо ехать – приехать к главному корпусу Вечной Весны, направо лежал путь к очередному Горизонту вниз.
Что-то необычное стало происходить с памятью. Обрывки событий жизни, существовавшие отдельно, образовали цельные, законченные периоды. Всплывали образы давно забытых друзей, совершенно незнакомых людей. Запахи, эмоции, мысли настойчиво напоминали о себе. Чувства свежие, только что испытанные. Любовь, дружба, привязанность. А вместе с ними стыд, позор, унижение себя и других. Боль пронзала тело… От этого можно сойти с ума.
Шофёр гнал машину к главному входу под защиту экранирующих полей, слабо действующую, но всё же.
Члены комиссии наперегонки кинулись в вестибюль учреждения.
– Тяжеловато с непривычки, – вместо приветствия услышали они голос директора.
Человек в белом халате стоял в ореоле огромного витража, символизирующего Вечную Жизнь – что-то замысловатое, современное из фантазий известного художника. Человек являлся неразделимой частью этого замысла, но он подошёл к гостям, отделился, и от этого потеряла и композиция и человек.
– Дюла Коржич, директор. Чем могу служить уважаемому Фабио Блази?