Мир Смерти
Шрифт:
Нерешительно, один за другим, отзывались голоса, а Вейкс, включив главный экран, смотрел на бушующую внизу ярость.
– Семнадцать! Это все. – Радист не верил сам себе. Он протянул список пилоту, и тот, бегло взглянув на него, потянулся к микрофону.
– Я принимаю командование. Приготовиться к взлету.
– Мы не можем помочь им? – робко спросил кто-то.
– Помогать некому, все погибли. Оставлять здесь корабль, к тому же почти без экипажа, – самоубийство. Один из экранов вышел из строя… и второй… Они разбивают камеры и привязывают что-то к опорам.
– Они все сгорят в огне наших двигателей. – Радист сжал кулаки.
– Нашим уже все равно. А что касается этих, то чем больше их погибнет, тем лучше.
После взлета корабля остался дымящийся круг. Но как только раскаленная почва немного остыла, по пепелищу двинулись всадники. Казалось, их бесчисленным полчищам не будет конца – из темноты появлялись новые и новые отряды…
Глава 2
– Глупо позволить птице-пиле ранить себя, – сказал Бруччо, помогая Язону динАльту стянуть через голову металлизированный свитер.
– Глупо стараться принести мир на эту планету! – ответил Язон приглушенным голосом и, сняв свитер, поморщился от боли. – Я как раз наливал суп, и тарелка помешала мне вовремя выстрелить.
– Всего лишь поверхностная рана, – определил Бруччо, осматривая красную царапину на боку у Язона. – Пила прошла под ребрами, не задев их. Твое счастье.
– Ты имеешь в виду – счастье, что я не убит? Ты когда-нибудь слышал о птице-пиле в кают-компании?
– На Пирре всегда следует ожидать невероятного. Даже дети знают это.
Бруччо принялся смазывать рану обеззараживающим средством, и Язон крепко стиснул зубы.
Раздался щелчок, и на экране появилось обеспокоенное лицо Меты.
– Язон, я слышала, ты ранен.
– Умираю!
Бруччо громко воскликнул:
– Ерунда! Поверхностная рана, четырнадцать сантиметров в длину, яда нет.
– И все? – спросила Мета.
– Да, и все, – с огорчением подтвердил Язон. – Литр крови и килограмм мяса. Ничего особенного – обычная заусеница. Что мне надо сделать, чтобы заслужить хоть немного сочувствия? Лишиться ноги?
– Если ты лишишься ноги в бою, можешь рассчитывать на сочувствие, – холодно сказала Мета, и экран потемнел.
– Хватит! – резко сказал Язон, надевая свитер. – Не нужно понимать меня так буквально. Да, я знаю о теплых чувствах, которые питают ко мне пирряне. И я улечу с этой милой планеты, не раздумывая и пяти минут.
– Ты улетаешь? – спросил Бруччо с некоторым проявлением интереса. – И по этому поводу сегодня собрание?
– Не делай вид, что ты расстроился. Постарайся сдержать свое нетерпение до трех часов, когда соберутся все остальные. Я не признаю любимчиков, кроме себя самого, конечно. – И, прихрамывая, Язон вышел.
«Приходит время перемен», – подумал он, глядя сквозь высокое окно в Периметре на смертоносные джунгли за стеной. Очевидно, несколько ячеек уловили его движение, ветки ближнего дерева наклонились вперед, и шквал ядовитых шипов ударил в прозрачный металл окна. Язон
Приходит время перемен. Каждый день на Пирре – еще один поворот колеса… Выигрыш – всего лишь жизнь, а когда выпадает твой номер – это всегда смерть. Сколько людей погибло с тех пор, как он прилетел сюда?.. Кажется, он становится таким же равнодушным к смерти, как и сами пирряне.
Если на Пирре возможны какие-то изменения, то он – единственный человек, который способен их осуществить. Однажды ему показалось, что он решил проблемы этой смертоносной планеты, доказав пиррянам, что безжалостная и бесконечная война неминуемо закончится их поражением.
Но война все еще продолжалась…
Знание истины вовсе не означает согласия с ней. Пирряне, способные примириться с планетой, покинули город и ушли далеко в джунгли, чтобы избавиться от злобы, бушующей вокруг Периметра. Оставшиеся, хотя и убедились, что войну породили их собственные чувства, в глубине души не верили в это и каждый раз, бросая полный ненависти взгляд на джунгли за Периметром, побуждали врага к новым нападениям.
Думая о неизбежном конце, ожидающем город, Язон чувствовал себя подавленно. Оказалось, что здесь слишком много людей, не способных отказаться от насилия. Они стали частью этой войны, полностью к ней приспособились и не желали никаких перемен.
Но перемены необходимы. Вот только способны ли пирряне осознать их неизбежность?..
Язон вошел в кабинет Керка в 15.20 – его задержало срочное сообщение, полученное по джамп-связи. На лицах у всех собравшихся было написано одно и то же выражение холодной ярости. Пиррян вообще отличало полное отсутствие терпения, не говоря уже о терпимости.
Пирряне… Такие одинаковые и в то же время такие разные.
Керк – бесстрастный седовласый гигант. Он лучше других умеет контролировать свои чувства, и это, несомненно, следствие частого общения с жителями других планет. Его надо убедить в первую очередь, потому что если воинственное пиррянское общество в принципе способно признать какого-либо вождя, то таким вождем может быть только Керк.
Бруччо… Его ястребиное лицо никогда не покидает выражение недоверия и подозрительности. Врач, исследователь и эколог в одном лице; единственный авторитет в области пиррянских форм жизни – он просто обязан быть подозрительным. Но, в конце концов, Бруччо ученый и его можно убедить фактами.
Рес – вождь корчевщиков, людей, успешно приспособившихся к жизни на смертоносной планете. Язон рассчитывал на поддержку этого человека, хотя бы потому, что Рес не испытывал той ненависти к Пирру, которая переполняла остальных.
Мета… Родная и любимая. Женщина, не уступающая по силе любому мужчине. Страстно обняв, она может ненароком сломать какую-нибудь кость. Знает ли она, что такое любовь? Или ей просто нравится обладать инопланетником Язоном динАльтом? Он обязательно выяснит это, но не сейчас. Сейчас Мета так же нетерпелива, как и все остальные, а ее реакция так же непредсказуема, как реакция любого пиррянина.