Мир свалки. Дилогия
Шрифт:
И уловив что-то в глазах, присвистнул.
– Никто не вышел?
– Нет.
Старый вздохнул.
– Жаль. Не за понюшку хвоща получается - мэра-то это не спасает под любым соусом. Хоть бы и весь город уполовинил.
Посмотрел на голыша, хотел что-то сказать, но так и не сказал, только улыбнулся и покачивал головой - должно быть опять увидел дрожащие веки. Выходя пошатнулся, словно не держали ноги, оперся рукой на косяк, выпрямился, и зашагал на негнущихся по длинному, как показалось Малышу, коридору уходящему в темень. Молодой смотрел вслед растерянно, а, когда уводили
– Не я! Не я!
Откуда-то, должно быть из-за спин, вынырнул новый халат, одетый совсем недавно, еще на разглаженный на сгибах.
– С голышами что делать?
– Эти проверенные?
– Похоже, что - да... Да! Обкоденные.
– Будить и гнать!
– А тех, кого недопроверили?
– Остальных зачистить.
– Я?
– А кто? Приказ мэра о сокращении народонаселения города - в связи с возможным понижением общего статуса - слышали?
– Может быть, ваши?
– робко спросил халат, указывая на одетых в форму.
– Принимайте дела, - сухо сказал человек с папкой.
– И все сопутствующее к ним. Бумаги ревизировать, медикаменты под учет. Капрал останется проследить, распишется под описью. Ясно?
– Да. Только вот...
– смущенно спросил халат.
– А эти не вернутся?
– Заговорщики против Метрополии? Нет. Думаю, что нет.
Малыш лежал и слышал, как переговариваются в соседнем отсеке - должно быть, солдаты. Слышал смешки.
– Вот эта ничего, уже сформировалась. Интересно, если с ней того самого проделать, почувствует она что-нибудь?
– Сам не боишься прочувствовать, если она уродка окажется? Знаешь, что у них внутри может быть? Такое прочувствуешь!
– Нет, слушал что господин капитан сказал? Эти тоже проверенные - видишь, оштриходили? А вот те, что в соседнем очереди дожидаются - к тем я и близко не подойду! Хотя... одно не пойму, с чего это они сюда явились сами? Надеются - не застукают?
На это чей-то голос изрек глубокомысленно:
– Не все уроды до времени знают, что они - уроды!..
...Восьмой попробовал, как и тогда, увидеть свою кровь. Сначала показалось - есть, получилось, даже уловил знакомый шум, но пропало. И неимоверно устал от этого небольшого усилия, даже вспотел.
– Что с тобой?
– спросила Ник.
– Так... Кое-что вспомнил.
– Желтые провинции?
– И это тоже.
– Нашел что вспоминать!
Восьмой почувствовал, что от этого, кажется нехитрого, небольшого усилия, устал смертельно. Всякое дело требует своей тренировки. Ничего, время еще есть! Во всяком случае, так Восьмому казалось - что время у него еще есть...
ГОСТИ
– Что так долго?
– первым делом спросила Слухач, когда вернулись.
– Опять воспоминаниям предавались? Глянули бы, что наружи делается!
Снаружи делалось не хорошо. Во-первых, у входа лежало два тела - один в форме стража, причем не какой-то волонтер, а с поясными шнурами капрала. Второго не разобрать, частью завалился за бетонную урну, одну из шести. Верно, Ник их здесь понаставил, что в бар никто не мог на колесах въехать. Но, если судить по подметкам, тот второй тоже не из дешевых мишеней.
– Кто постарался?
–
– Слухач кивнула на Лидера.
– Без спроса! Ремня бы ей!
– А дотянулась как?
– удивился Восьмой.
– А она снизу, с той дырки со створкой. Животину какую-то держишь, Ник?
– Теперь спалят, огнемет притащат и выжарят нас здесь.
– Не должны, - сказал Восьмой.
– Не сразу. Если тут собственное хранят, то не должны. Что там, кстати, у тебя?
– Не твое дело!
– отрезал Ник.
– Скоро догадаются сверху зажечь - не хрена подвалу не будет. Но сначала тушилки пригонят.
– Ты когда последний раз горел?
– спросил Восьмой.
– Давно. При том мэре, которого повесили. При нем три раза. Так что, правильно его повесили. Жаль, что один раз. При этом еще не горел. Но если придется, не долго ему в мэрах ходить!
И уточнил после паузы.
– В живых мэрах!
Ник был бледен, с обильной испариной.
– Не знаю, и знать не хочу, из чего приятель твой - вон тот колобок тонкорукий - свое вытрезвляющее пойло сварганил, но лучше бы он сам его лакал!
– Но полегчало? Руки-ноги в порядке?
– Зато голова теперь трещит!
– Сказать, чтобы сделал чего по скорому? Эй, Лекарь!
– Нет уж! От головы глотну, опять на руках-ногах скажется? Так и буду чередовать, пока понос не проберет?
– Скоро нас всех проберет, - сказал Восьмой.
– Тяжелые прибыли в брониках. Личный спецназ господина Мэра. Элита! Вот где ставки, кстати, и гарантии... И паек!
Пожаловался и слюну заглотил смачно.
– Дал бы что-нибудь из своего запаса, что для чистых держишь? Все равно пропадет теперь. Или оно или мы - без разницы.
– Перебьешься!
– сказал Ник.
– Тот ваш брюхатый уже на всех набрал, даже лишку. Дай сам посмотрю...
Приложился к отверстию.
– А умороженные здесь что делают?
– удивился Ник.
– Вон на той крыше, видишь? Никак, чердачные вязальщики на тропу войны вышли? Ты что, еще кому-то жизнь попортил? А, Восьмой?
Принялся подсчитывать.
– Так... Чердачные. Спецназ мэрии - эти каждому делу затычка - жди в гости. Охрана Мэра - вот они вряд ли сунутся. Теневой со своими - что угодно можно ожидать. Здесь от настроения Теневого зависит - с какой ноги встал. Думаю, он сейчас с Мэром вон в той чрезвычайке на колесах заседают...
– Зажарить тебе их?
– спросил Восьмой, колдуя с дальномером штуцера.
– Зажаришь - резня по всему городу начнется - передел! Метрополия всеобщий карантин объявит, и Черных Волонтеров введет. Потом весь город опустят - одну из низших категорий влепят - обычная практика. Как минимум, на год. Голод, карточная система... В самом деле бестолочь или играешь?
– посмотрел на Восьмого и вздохнул, отвел глаза.
– Лучше вон тот белый вагончик подпеки, что у второго круга оцепления. Саннадзор прибыл... Подонки! Каждый квартал им за допуск проплачиваю, что у меня кухня в переделах нормы, так еще и тарятся халявщики. Давай-давай - подпеки уродов! Все равно, штуцер проверить надо - на ком еще? Удачно-то как, - порадовался Ник.
– Сколько выставляешь?