Мир в красном. Дилогия
Шрифт:
– Куинн!
Его шаги отдаются эхом в коридоре, и он заглядывает в комнату.
– Что случилось? Нам нужно выдвигаться, если собираемся побывать во всех трех магазинах до вечера.
Мое лицо все еще поднято к потолку, и я говорю:
– Он знал, что делал, когда перерезал ей сонную артерию именно в этой комнате.
Он хотел, чтобы брызги были на потолке. Не большое пятно, лишь намек.
– Эксперты исследовали его. Это есть в докладе.
Я обхожу пятно и встаю прямо в центре яркого света, льющегося с потолка.
– Да, я читала.
Оглядываюсь по сторонам.
– Принеси мне что-нибудь, чтобы я могла встать.
Куинн не сдерживает смех.
– Что-то типа лестницы? Бондс, ты слишком мелкая. – Я бросаю на него гневный взгляд.
– Это просто факт, а не оскорбление.
– Хорошо, - говорю я, осматриваясь и не найдя ничего подходящего, опираюсь на его плечи. – Подсади меня.
В ретроспективе, это было не лучшей идеей.
– Держись устойчивее, - говорю я, сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь сохранить равновесие.
– Для такого крупного парня, у тебя, знаешь ли, слишком костлявые плечи.
Он хрюкает. В одной руке я держу бутылку с люминолом, в то время как другой рукой в пластиковой перчатке изучаю светильник. Тот начинает раскачиваться, грозясь ударить меня по голове.
– Ок. Поднеси меня ближе.
Он выглядит чистым. Слишком чистым, для вещи, на которую обычно редко обращают внимание. Никакой жуткой паутины или пыли. Я подношу руку с реагентом и резко опускаю ее вниз.
Куинн подает мне фонарик. Выругавшись, я смотрю на пластик в ультрафиолетовом свете.
– Это что-то хорошее, или плохое?
Но я не успеваю ответить, у Куинна звонит телефон. Он говорит «не дергайся» и обнимает мои ноги, чтобы я не соскользнула вниз.
Мой взгляд продолжает изучать высветившиеся под ультрафиолетом слова, в то время как Куинн отвечает на вызов.
– Скоро буду, – он испускает долгий вздох и выключает телефон.
– Еще одно тело? – спрашиваю я, а перед моими глазами прыгают светящиеся кровавые буквы.
Преступник проявил максимум терпения, чтобы скрыть их, может быть даже слишком. Но нам было суждено их найти. Мне было суждено их найти. Это то, чего он хотел.
– Два, - наконец отвечает Куинн.
В моей голове что-то щелкает. Свет падает на его лицо под углом, как будто помогая мне лучше различать эмоции. Куинн поднимает глаза вверх и читает сообщение, словно угадывая отголоски моего настроение.
– Нам нужно сейчас же отправляться на новое место преступления. Нас ждут.
Чувствую, как мой желудок сжимается, когда делаю фото надписи. Я не уверена в своих ощущениях. Что это? Ужас. Волнение. Гнев… Я определенно чувствую гнев. Это неправильно, это не должно стать личным. Но у меня есть глубокая уверенность, что преступник хочет сделать это личным. Не так как некоторые серийные убийцы играют с полицейскими, делая себя частью расследования. Оставляют специальные зацепки, подсказки для детективов, работающих над их случаями. Нет. У этого есть очень конкретная мишень. Я.
Только, я не могу это подтвердить … это
Это ничего не будет значить. Просто случайная бессмыслица, выбранная беспокойным умом.
«
Она прекрасна как ночь
».
Написано кровью, затем затерто. Кровь. Всегда кровь.
Сердце
КОЛТОН
Поворот и петля. Поворот и петля. Пальцы деликатно обхватывают джутовые веревки, ловко переплетая их. Я глажу светлые нити, приручаю их, вкладываю себя в каждую плотно затянутую петлю.
У меня много веревок. Любых размеров, цветов, ширины. И я забочусь о своей коллекции. Но сегодня ни одна из них не кажется подходящей. Для Сэди… для этого долгожданного момента… я должен создать идеальный инструмент.
Моя грудь наполнилась теплом, как только я представил светло-коричневую веревку на ее жемчужной коже. Такой потрясающий контраст. Темное и светлое. Я практически опьянен. Возбуждение пробегает по мне в смеси с потоком адреналина. Я словно ребенок, играющий со своей любимой игрушкой. Игрушкой, которую от него очень долго прятали.
Кропотливо завязав еще одну петлю, я медленно перекручиваю веревку, умирая от желания увидеть след, который останется после нее на мягкой коже Сэди. Опьяняюще.
– Готовишь что-то особенное на сегодня?
Низкий тембр Джулиана вытягивает меня из транса, и я замечаю его, облокотившегося на угол барной стойки, с руками, засунутыми в карманы черного пиджака. С тех пор как он открыл свой собственный клуб, я не видел его в джинсах. Теперь он весь в делах. Думаю, мне не стоит осуждать его, ведь я тоже погружен в работу. Отсоединив ведущую веревку от бара, где я расположился, я начинаю сматывать ее.
– Просто нужен новый материал.
Он оглядывает пустой клуб и вновь оборачивается ко мне.
– Есть так называемые магазины. Я знаю, что ты любишь ритуал, - его голос понижается, - но не мешало бы иногда идти и простым путем.
– Видишь, именно этого ты и не понимаешь, Джулиан.
– Я запихиваю только что сплетенную веревку в сумку вместе с остальными вещами. Затем встаю со стула, и, глядя в ясные голубые глаза Джулиана, произношу, - Ритуал – это все.
Его взгляд становится напряженнее, серьезнее. Он выпрямляется, и в его голосе появляется издевка.
– У меня кое-что есть.
– И что же это?
Мрачное предчувствие заглушает мое радужное настроение. Месяцы напролет после согласия на работу в клубе Джулиана, я чувствовал себя так, словно топчусь на одном месте. Ходя по тонкой грани, той что еще позволяет нам быть открытыми друг другу. Эта грань очень тонкая.
– Я понимаю, для тебя это самое долгое пребывание на одном месте. Во всяком случае, с тех пор…
– Не продолжай.
Эти простые, беспощадные слова останавливают его. Его резкий выдох – единственный звук между нами. Пристально смотря на меня, он продолжает.