Мир в латах (сборник)
Шрифт:
Гиборьян стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, и думал. Запищала на руке рация.
— Слушаю!
— Шеф? Беда! — Голос был знакомым, но Гиборьян никак не мог определить, кому он принадлежит. — Жюль Карне исчез!
— Уже знаю!.. Поднимай ребят! — И отключился.
Постоял еще минутку, наслаждаясь тишиной. Потом приземлил командирский “джампер” и связался с Рымановым.
— А, это ты? — Рыманов был неприветлив. — Только что наблюдатели зафиксировали в Ближнем космосе взрыв. Думаю, это самоликвидировался ретранслятор
— Жаль, — сказал Гиборьян. — Значит, Сковородников все-таки говорил правду.
— А ты что, думал, он тебя пугает?..
— Нет, но… Надеялся все-таки… Никак не могу поверить в такой исход.
— Верь не верь, а исход ясен, — сказал Рыманов. — Пора подумать и о путях отхода… Докладывай, что сделано!
— Десницкий и врач ликвидированы! — соврал Гиборьян.
— Отлично!.. Чем загрузил Жюля?
И тут Гиборьян наконец решился.
— Жюля больше нет. Ридер снова стал самим собой.
— Как? — вскричал Рыманов. — Это же невозможно!
— Значит, возможно.
Рыманов находился в растерянности всего несколько мгновений.
— Жаль! — сказал он устало. — Хороший бы мог быть диггер… Немедленно ликвидируй!
— Поздно! — ответил Гиборьян. — Я его отпустил.
— Что-о-о?! — протянул Рыманов. Глаза его сузились, превратились в щелочки. — Вы отдаете себе отчет, Гиборьян?.. Несанкционированная утечка информации — это вам не баран начихал! — Он странно подергал головой. — Приди в себя, Анри!.. Ты же должен понимать, как все повернется… Если станет известно, что причиной катастрофы стали наши тактические ошибки!.. Это же головы не сносить!.. Немедленно организуй розыск и ликвидируй!
— Нет! — тихо, но твердо сказал Гиборьян. — Я этого делать не буду!
— Это приказ, Анри!
— У парня внутри маячок зашит. Разве ты забыл об этом, Серж?.. На маячке же вся операция держалась! Так что можешь его разыскать в течение нескольких часов. Было бы желание…
— Так, — сказал Рыманов с угрозой. — А ты, значит, ручки решил умыть! Чистеньким, значит, быть хочешь! А не поздно ли, друг мой? Руки-то по локоточки в кровушке, не отмоешься!.. Опомнись, еще не все потеряно: я запросто организую пропагандистскую операцию прикрытия, тебе же известны мои возможности… В конце концов, может, и Ультиматума-то не будет! Кто поручится, что это все-таки не блеф? Может, кригеры ваньку валяют?
Гиборьян вздохнул.
— Нет, Серж! Оставь пустые надежды. Никого кригеры не валяют… И вообще не трать свое драгоценное время на уговоры: я уже принял решение!..
— Ну гляди, Гиборьян! — В голосе Рыманова вновь зазвучала угроза. — Придет час, когда ты пожалеешь! И смею тебя заверить, час этот придет очень скоро!
Гиборьян устало махнул рукой.
— Кто знал, на что способен мир, — проговорил он упавшим голосом. — Кто знал?.. Мне жаль тебя, Рыманов!
— Ты себя жа… — Голос Рыманова оборвался: Гиборьян выключил связь.
Посидел немного, глядя в пустой экран мертвыми
Вокруг все еще стояла ночь.
Кто знал, на что способен мир, подумал Гиборьян.
Достал пистолет, свинтил глушитель и выстрелил себе в правый висок 6.3. Рука у Ильи затекла так, что он перестал ее ощущать. Он лежал и не шевелился, боясь потревожить спящую Лину. Колпак был полностью заэкранирован, свет внутрь салона не проникал, и лица девушки не было видно. Поэтому Илья просто лежал и слушал ее спокойное размеренное дыхание.
Лина сказала о том, что хочет спать, как только ночные огни Гринкоуста скрылись за горизонтом. “Джампер” летел на восток, и там, впереди, по начинающему сереть небу уже угадывался рассвет. Илья перевел машину на “автопилот” и вышел в салон. Кресла в салоне были трансформирующимися, и соорудить для Лины некое подобие кровати не составило труда, благо оборудование предусматривало подобные возможности. Сооружение получилось неказистое, но прочное, и, удовлетворенно хмыкнув, Илья отправился обратно в кабину.
А потом случилось то, что и должно было случиться и о чем мечталось уже целых три дня. И не было никаких желаний, кроме одного, и не было никаких страхов и мыслей. И лишь потом Илья подумал, что с Арабеллой все было не то и не так, что там был не он, а Жюль Карне. А для него Лина — первая и единственная, и он полжизни был готов отдать за то, чтобы она могла вот так безмятежно дышать по ночам. Его уделом отныне была охрана и защита.
В салоне становилось жарко, видно, солнце уже высоко поднялось в небе. Надо было включить термозащиту. Илья осторожно убрал с головы Лины левую руку. Девушка по-детски зачмокала губами и вдруг шевельнулась.
— Ты не спишь? — спросила она шепотом.
— Нет, — прошептал Илья.
— Где мы?
— Не знаю, — прошептал Илья. — Где-то на Земле.
— А почему ты шепчешь?
— А ты?
Она громко рассмеялась, на мгновение прильнула к нему и исчезла. В темноте зашуршала одежда. А Илья подумал, что и это ощущение совсем не такое, как тогда в ресторане, в первый день, когда Лина прижималась к Жюлю Карне. Он вскочил с ложа, отыскал на ощупь пульт на стене салона и разэкранировал колпак. Водопадом хлынули солнечные лучи. Лина взвизгнула и, сверкнув молочной кожей, повернулась к нему спиной.
— Зачем ты?
— А мне нравится на тебя смотреть, — сказал Илья.
— На Арабеллу ты тоже так смотрел?
— Там был не я!
Лина натянула свое изодранное платье и снова прильнула к нему. Потом легонько оттолкнула и проговорила:
— Жаль, что нельзя умыться и нечего поесть.
— Умыться действительно нельзя, — сказал Илья и подошел к вделанному в переборку небольшому холодильнику. Достал две тубы с питательной смесью и, свернув колпачки, протянул одну Лине.
— Кушай! Это очень вкусно!