Мир в моих руках
Шрифт:
Увы, обладавший музыкальным слухом хозяин его расслышал. И разразился новым потоком брани, угроз и проклятий…
Казалось, кусок обрыва соскользнул и осыпался. И нога, только что стоявшая на нём, попала вниз… в бушующую бездну…
Карета подъезжала к мосту. Почему-то аристократ вновь посмотрел в окно.
У моста стоял… тот же самый парень… он судорожно сжимал клык на шнурке… А тёмные глаза его полыхали от гнева…
«Да
На миг ему примерещилось, что дерзкий нищий стоит прямо в карете, неподвижно, и смотрит на него сверху вниз. И на губах его появилась паскудная улыбка…
А потом виденье пропало. Возмущённый и потрясённый дерзостью нищего аристократ взялся было за ручку двери, собираясь скомандовать кучеру, чтоб тот остановил карету — надо было избить этого хама, до полусмерти, чтоб неповадно было так смотреть… вдруг доски нового места затрещали… нервно заржали лошади… испуганно вскрикнул старый кучер среди нарастающего треска…
И вдруг настил провалился под каретой… вода хлынула в окна, залепив глаза, открытый рот…
Юноша плохо соображал… отчаянно рванул щеколду на дверце… не поддалась… отчаянно рванулся и… сумел выломать дверцу… задыхаясь от воды в горле, в глазах, из последних сил рванулся… вдаль, вверх… от отчаянно барахтающихся лошадей, накрепко запряжённых в карету… мимо кучера с открытыми от ужаса глазами… он схватился за горло, а изо рта его выплывали большие пузыри… вверх… вверх… к воздуху… к небу…
Голубое светлое небо язвительно смотрело на него, солнце опалило глаза… Задыхаясь, барахтаясь, уходя под воду и снова выныривая, он откашливался… Вода проходила по горлу и ноздрям словно кипяток, раздирая плоть… Запоздалое осознание, что если будет так резко дёргать руками и ногами, то умрёт… Вода, обдирающая всё внутри… И где-то на грани создания отчаянные почти не осознаваемые гребки…
Он вылез из воды, прошёл чуть и упал на колени, смяв камзол и рубашку на груди, отчаянно кашляя… дыхание выровнялось не сразу… мерзкое ощущение режущей воды пропало не сразу… Он обернулся… В воде на глубине темнело что-то большое и тёмное… мелькнули последние пузырьки, всплывшие на поверхность из глубины…
Рука по привычке потянулась к рукояти меча, но ни оружия, ни его ножен не было. Точно, он же оставил их на сиденье напротив, устав от ощущения обжигающего металла сквозь промокшие от пота липкие штаны…
— Меч жалко, — вздохнул аристократ и смачно плюнул, — Небеса, где ваши глаза? Не могли оценить настоящий старинный меч?! Теперь, по вашей воле, он заржавеет на дне! Вы несправедливы! Это был подарок от моих предков, прославившихся
Чья-то тень легла на песок перед ним. Юноша резко обернулся.
Тот зловещий нищеброд стоял у кромки воды. На его ладони лежали три искры… две бордовые и тёмные погасли одновременно… погасли и исчезли, словно растворились в воздухе… последняя, алая искра, отчаянно блеснув, потускнела и стала едва различимой…
— Иди! — грустно сказал худой парень, вздохнул устало, — Теперь ты свободен, — и осторожно подкинул искру.
Та блеснула едва приметно, словно на прощание, и медленно поднялась с его руки… вверх… в небо…
И что-то было в эти мгновения в лице или глазах простолюдина… такое… необъяснимое… что завораживало и пугало… Аристократу вдруг показалось, что птицы у редкой рощицы близ узкого берега поют в такт дыханию незнакомца… и вода журчит в такт ему…
«Тьфу, я рехнусь из-за этого оборванца! — отчаянно подумал гордый аристократ, — Или я уже рехнулся из-за жары — вот он и мерещится мне?»
В этот миг, словно прочтя его мысли, парнишка посмотрел на него. И хотя был он худ и одет скверно, хотя ростом был пониже, но налетевший вдруг порыв ветра очертил под одеждой силуэт натренированный и гибкий. Взгляд был у парня как у короля. Смотря снизу вверх на промокшего, кашляющего, но богато одетого известного столичного модника и поэта, потомка известной древней семьи, он… этот нищеброд всё равно умудрялся смотреть на него свысока!
— Ты!.. — аристократ гневно указал на него рукой.
— Когда ты наконец уймёшься, Благ? — устало спросил таинственный парень.
Так, словно знал его давным-давно и всё равно без всякого уважения!
— Смеешь мне «тыкать»? — озверел юноша.
Он подумал, что будь у него меч — на куски бы изрубил это гордое и мерзкое лицо. А потом сказал бы стражникам, что этот нищий его пытался обокрасть или оскорбил славное имя его предков.
— Имена твоих смелых предков уже скоро забудутся, Благ, — серьёзно и тихо сказал странный незнакомец, — А имена твоих нынешних родственников уже давно произносят с ужасом.
— Ты!.. — Благ закипал от ярости.
— Я думал, ты хотя бы на миг пожалеешь старика, — парень нахмурился, — Хотел бы я, чтоб ты попытался его спасти, но, увы…
Повернулся и медленно пошёл прочь.
Аристократу захотелось поймать его за плащ, рвануть к себе, сдавить ворот рубашки странного кроя. Внезапный порыв ведра взметнул старый-старый плащ… Незнакомец обернулся, взглянул сурово и горько и… растворился в воздухе…