Мир в моих руках
Шрифт:
— У тебя осталось меньше десятка лет, — всё так же спокойно сказал мальчик, в упор смотря на старика, — Проживи их толково. Если захочешь… И передай своему королю, что он мне уже порядком надоел. Ещё двое-трое избитых или убитых людей — и Тьма затянет эти земли. И будет засуха, такая сильная, которой два века уже как не видели. И будет болезнь, которая пройдёт по всей столице и ближайшим городам и деревням… — старик шарахнулся от него, упал, ударяясь о камни, но молча, без единого звука, а парень повернулся к потрясённо застывшим
— Ты… кто ты? — тихо спросил избитый подросток.
— Какая разница как меня зовут? — усмехнулся парнишка, — Куда важнее, что остаётся после меня, когда я ухожу…
— Ты… тот самый… из хранителей? Этого… как его… Равновесия?
Но странный незнакомец только промолчал, усмехаясь… юный… с не по-детски серьёзными глазами… и что-то есть в нём, что-то такое… особенно, в его глазах… и шраме на его лице… в шраме над левой бровью, слабо скрытом прядками тёмных вьющихся волос…
— О, если бы я мог быть таким же сильным, как ты! — горестно воскликнул избитый.
— А зачем тебе сила? — спокойно спросил его защитник.
А старик и прохожие, чуть придя в себя, побежали прочь.
— Сила… — подросток даже растерялся от такого вопроса, — Конечно, чтобы защищаться.
— И только? — нахмурился незнакомец.
— Ну, силу можно использовать, чтобы защищаться или чтобы нападать. Но я не хочу мучить других. Я хочу только жить спокойно, — губы избитого задрожали, — Хотя бы недолго жить спокойно.
— Силу можно использовать, чтобы защищать других, — грустно сказал заступник.
Подросток растерянно моргнул.
— И правда, — сказал он, — Можно ещё и защищать других…
— Вот видишь. Есть три пути у того, кто имеет силу. А у тебя есть желание кого-нибудь защищать?
Чуть помолчав, избитый признался:
— Нет. Я ненавижу людей. Они жестокие.
— А что ты сделал для них? — грустно спросил парнишка с серьёзными глазами.
— Я… а зачем я должен делать что-то для них? Разве они сделали что-нибудь для меня? Разве они заступались за меня, когда меня мучили?!
Странный отрок, обладавший какой-то непонятной силой, грустно смотрел на него, чуть склонив голову. Долго смотрел. Наконец сказал:
— С такими мыслями у тебя не будет силы. Ты будешь только защищаться или нападать. Ты будешь только смотреть на них, думая об их Тьме — и тем самым будешь пробуждать их Тьму и волновать её, а она — будет бросаться на тебя.
— Так… получается… я никогда не стану сильным? — истерзанный слуга из королевской кухни заплакал, — Меня всегда все будут мучить и обижать?
— Всё зависит от тебя, — вдруг улыбнулся защитник, — Защищая кого-то, ты будешь становиться сильнее. Свет спасённых
— Ты… ты, наверное, хранитель?
Парень опять загадочно улыбнулся.
— Скажи, а я… я бы мог стать хранителем?
— А зачем тебе сила? — опять спросил он у подростка.
И что-то было такое в этом настойчивом любопытстве. Как будто неспроста этот таинственный отрок явился сюда, как будто чего-то ждёт…
— Ну… я бы мог начать жить совсем иначе. Мне совсем надоела моя жизнь, в которой меня вечно бьют. А хранители, говорят, умеют летать. И творят чудеса. Вот как ты: обычный человек бы уже упал, обессилев от потери крови.
Поморщившись, незнакомец досадливо протёр шею рукой. Кровотечение мгновенно прекратилось. И, когда он медленно убрал ладонь, то рана заросла у нас на глазах.
— Стать хранителем — это значит разделить с миром всю его боль. Всю, — строго сказал он, — Ты больше не сможешь быть счастливым или спокойным, если где-то кто-то будет страдать, будь то человек или раздавленный кем-то цветок. Чем сильнее ты будешь, тем острее начнёшь чувствовать даже мельчайшую чью-то боль.
— Растения ж не живые! — растерялся подросток.
— И цветы умеют плакать. Тихо-тихо, когда их рвут или давят, когда говорят о них дурно. Только почти никто не слышит, как они плачут. Слышат только сильные. И они же стремятся защитить всё и всех, насколько хватит сил. И, кстати, ты уже не сможешь есть свою любимую жареную курицу или рыбу. Потому что увидишь Тьму и боль в их убитых телах. И тебе от этого тоже будет плохо и больно.
Это… какой-то очень странный хранитель… Даже мама и отец не говорили мне о таких деталях, а он… он задумывается о боли всех, даже самых маленьких или вроде бы неразумных существ!
— Ты правда хочешь разделить с этим миром всю его боль? Лечить весь мир, забывая о собственной усталости? Это значит стать могущественным и очень сильным. А хочешь — просто научись драться — и защищай ближайших к тебе людей, помогай попавшим в беду. Это тоже сила. Тоже хранитель, только немного слабее. Такие люди не умеют летать, но они тоже озаряют мир своим Светом. Их искра сияет очень ярко и красиво. И мир становится красивее от них. Подумай, зачем тебе сила. И что ты хочешь оставить, уходя.
И тут я вспомнила лицо таинственного паренька, вспомнила, где видела его. И хотя это глупо — обращаться к отроку, внешне похожему на отрока из моего виденья, особенно, если там было событие, случившееся несколько тысяч лет назад — я всё-таки окликнула его:
— Киа!
Он вздрогнул и обернулся, как будто я позвала именно его.
Киа… как я могла забыть это лицо? Этот непримиримый взгляд, эту привычку лезть хоть в огонь, если справедливость нарушена, эту боль и отчаяние за всех, кого он не успел спасти, за всех сбившихся с пути…