Мир вечного ливня
Шрифт:
— Спасибо… — сказала Искорка, ошарашенная не меньше меня,
— Я Катя, — моя новая подруга отбросила пучок травы и протянула руку. — Ты Ирина, я в курсах.
— Где воевала? — не очень уверенно решила уточнить Ирина.
— В Караганде, — поморщившись, ответила Катя. — Там, блин, такие боевые действия, что только держись.
Ирина молчала, не зная, как на это все реагировать.
— Идемте в дом, — предложил я. — Ты, Ир, не сильно грузись. Катя с непривычки может показаться несколько грубоватой.
— Иди в жопу с подобными комментариями, —
— Я бы удивилась, если бы это было не так,
— Да? — Катя потеплела взглядом. — Ты тоже ничего. Саша рассказывал. Ты же вроде мусульман убивала?
— Было дело.
— Клево. Мне бы в свое время такую винтовку, как у вас. Да и сейчас не поздно.
Я усмехнулся и пропустил девушек вперед. В доме было совсем тихо, только щелкали ходики на деревянной стене, оклеенной выцветшими обоями. Внезапно, как взрыв снаряда, включился холодильник и завибрировал на полу. Я вздрогнул от неожиданности, отшатнулся и неловко шарахнул локтем в дверь, от удара раскололось рифленое стекло, и я еле увернулся от здоровенного выпавшего осколка. Тут же позади меня вскрикнула Ирина:
— Черт!
Обернувшись, я увидел падающие на пол капли крови, но, когда поднял взгляд выше, у меня отлегло от сердца. Осколок рубанул Ирину не в шею, а в плечо, распоров ветровку и все, что было под ней, включая плоть,
Не задумываясь, я схватил напарницу за талию и волоком втащил в спальню.
— Надо ее перевязать! — крикнула Катя.
— Потом! А то на нее скоро все вещи будут кидаться, это как у нас со светофорами, только наоборот. Готовь героин!
— Что? — испуганно спросила Ирина.
— Помолчи. Ты раненая, тебе прописан покой и постельный режим.
— Э, погодите! Что вы задумали?
— Катя! Ты умеешь внутривенно колоть?
— За кого ты меня принимаешь? Что я, по-твоему, не ширялась, как все нормальные люди? Сними с нее куртку и предплечье перетяни! Жгут! Не тормози!
Ирина, ничего не понимая, попробовала сопротивляться, но я ее крепко прижал к кровати и принялся раздевать. Было в этом нечто настолько сексуальное, что у меня невольно возникли в голове эротические ассоциации. Пришлось одернуть распоясавшееся воображение. Стянув с нее ветровку, я то же самое сделал с кофтой, использовав последнюю еще и в качестве жгута.
— Да отцепись ты! — уже всерьез разозлилась Ирина.
Но я держал ее крепко. Катя копошилась на кухне, готовя смесь, наконец она вбежала со шприцем, на ходу выдавливая поршнем попавший внутрь воздух.
— Держи ее крепко! — приказала она.
Пошлепав Ирину по руке, она нашла вену и вонзила в нее иглу. Затем медленно двинула поршень, вгоняя коричневое содержимое в кровеносную систему.
— Все, отпускай! Сейчас будет приход.
Я отпрянул от Ирины, не зная, чего ожидать, но она осталась лежать. Сначала неподвижно, затем резко вздернула руки к вискам и зажмурилась, но уже секунд через десять расслабилась. Глаза так и остались закрытыми.
— Готово, —
— Уж не знаю насчет прекрасных, — пробурчал я.
— Не гунди. Надо ее окончательно обезопасить.
— В смысле?
— Чтобы на нее ничего не упало. Ходики эти сними.
На всякий случай Катя накрыла шею Ирины подушкой. Я подставил стул и хотел снять со стены ходики, но только потянул их на себя, как одна из гирь сорвалась и с грохотом ударила в прикроватную тумбочку, на которой стояла чашка на блюдечке. Попадание было точным — чашка раскололась, и самый крупный осколок ударил в подушку, в то место, где под ней была шея.
— Фильм ужасов можно снимать, — сказала Катя.
— Да уж…
Я забросил ходики на кухню, а затем планомерно принялся выносить из комнаты все лишние предметы,
— Одеялом еще накрой! — посоветовал я в одну из ходок.
— Задохнется. Все ей метится в шею, значит, шею и надо защищать.
— Вот зараза! — воскликнул я, пораженный внезапным озарением. — Скорее на пол ее!
Уж не знаю, поняла ли Катя, что меня к этому побудило, но раздумывать она не стала, а сразу стащила Искорку на пол с кровати.
— На середину! — я отбросил вазу, которая была в руках, и помог Кате оттащить Ирину на середину комнаты.
— Ты чего? — спросила Катя.
— Пружины в кровати!
В ответ на мои слова крученой пикой из-под покрывала вырвалась лопнувшая пружина и замерла сколотым острием вверх.
— Лихо, — шепнула Катя. — А в полу ничего нет?
— Если только бомба, оставшаяся с войны и попавшая под фундамент.
— Это реально. Куда ее тогда?
— Никуда. Бомба может оказаться в любом месте Равно как и шальной метеорит, залетевший в околоземное пространство из глубин космоса. Надежда на то, что, уснув, Ирина все же перенесется в сферу взаимодействия. Тогда тут на нее перестанет все набрасываться. Можно как-то узнать, спит она или нет?
— Не знаю. Вообще она должна быть в наркотическом сне.
— Ладно. Все, что могли, мы сделали. Остальное зависит от того, насколько верна твоя теория.
Мы просидели над Ириной дотемна, постепенно успокаиваясь. Вероятностные флюктуации перестали досаждать нам и угрожать Ирине. Время от времени включался холодильник, заставляя весь дом ходить ходуном.
— Пожрать бы чего-нить… — вздохнула Катя.
— В холодильнике смотрела?
— Там только огурцы в банках.
— Тоже еда, — пожал я плечами.
— Пожалуй.
Она притащила из кухни вскрытую трехлитровую бутыль с солеными огурцами, и мы принялись ими хрумкать. Ничего себе были огурчики. К ним бы водки еще.
— Больше вообще ничего?
— Ничего. В буфете есть еще рафинад.
А что? Рафинад тоже есть можно. Я набрал полную горсть и закидывал в рот, чередуя с огурцами.
Часы на мобильнике показали восемь вечера. Ирина ровно дышала, оголенная кожа покрылась мурашками.
— Вы с ней трахались? — неожиданно спросила Катя.