Мир Вечного Полдня (сборник)
Шрифт:
Ростик деланно нахмурился:
– Разговоры в строю! - Он подумал еще. - Необходимость отлучиться из строя, чтобы забрать винтовку, пистолет или даже самострел - считать дезертирством не буду. Но догонять строй быстро, бегом. Ясно?
Люди загудели. По этим голосам Ростик вдруг понял, что все кончится удачно, что они непременно одолеют пурпурных и предателей, которые перебежали к ним. Они непременно вернут себе Боловск.
– Тогда нале-во! Шагом марш!
Он оглянулся, приставив руку козырьком к глазам. Чернобров, посланный за остальными ружьями, уже бежал назад
Ростик подошел к ребятам, которые стояли отдельно, посмотрел на кузнеца.
– Кузнец, ты - командир всех, кто с противотанковыми ружьями. Если кто-то не знает, как с ними обращаться...
– Все знают, - вмешался в разговор тяжелый, пожилой, кряжистый мужик. Он излучал такую уверенность, что ему сразу верилось.
– Хорошо. Кузнец, дождитесь Черноброва с ребятами, распределите груз, если мало людей, возьми еще кого-нибудь из строя... И держитесь сзади колонны, ваше дело не в атаку лезть, а от летунов нас прикрывать.
– Сделаю, - прогудел кузнец. Его глаза вдруг стали узкими от усмешки или от переполняющей его силы и решимости. Он оглянулся на Черноброва, тот торопился.
В шофере вдруг появилось исконное солдатское чутье - как бы ни тяжела была поклажа, лучше пробежаться, но быть со своими, чем топать в стороне.
– Да, и помните, патронов у нас только на один приличный бой. Поэтому бить прицельно.
– Есть, - прогудел мужчина. Похоже, он стал в этой команде поглавнее кузнеца. Но Ростик решил, что дело от этого только выиграет.
Он пошел догонять колонну, размышляя, не стоило ли сверить с лейтенантом время для синхронной атаки на оба выбранных объекта. Его еще можно было догнать и договориться. Впрочем, решил Ростик, это хорошо для штабных учений, а в реальной войне, той, которую вели они, все решается по обстоятельствам. К тому же всегда можно было и ушами послушать, как дела у соседа.
26
Боловск с этой стороны был не очень-то красив - выставленные прямо в поле хрущевские пятиэтажки, обшарпанные, грязненькие, но почти во всех окнах виднелись лица людей. Ну да, понял Ростик, воду еще подают, и канализация работает, значит, возни раза в три меньше, чем в домах частного сектора, вот народ сюда и подался.
Эти люди, завидев батальоны, шагающие почти правильной колонной, стали выходить. Как и было приказано, многие заговорили об оружии. Вопрос был понятен, кто-то побежал, кто-то пригласил в дом, кто-то выбросил из окна в заботливо подставленные руки. Немало было и таких, особенно среди мужичков, кто вообще сам вышел и помаршировал со всеми вместе.
Когда вошли в более обжитую часть города с личными садами и палисадничками, об оружии спрашивали уже все безоружные. Трюк оказался действенным, приказ срабатывал. Но тут присоединившихся добровольцев оказалось еще больше. Когда к Ростику стали подходить женщины с грудными младенцами на руках, он наконец не выдержал:
– А ну-ка, девоньки, марш по домам! Вам малышню кормить и пеленки стирать, а не воевать.
– А вы разве воевать идете? -
– Да вот рассчитываю, что через пять - семь минут налетят, - прищурился Ростик.
Кто-то попробовал было побойчее ответить, но неудачно. Новость стала разлетаться по толпе, и скоро былого энтузиазма уже не наблюдалось. Народ, что посмирнее, стал отпадать. И все равно людей осталось еще очень много.
Рост догнал середину колонны и рявкнул так, что, как ему показалось, стекла в домах звякнули:
– Батальон, стой!
Потом прошелся по тротуару. От батальона, конечно, мало что осталось. Вернее, в этой куче мале, которую он теперь вел, его изначальный батальон растворился, как кусок коровьего масла к казахском чае. Поэтому построились не сразу. Иных людей сдвигали, кто-то не сумел найти своих и метался по округе, выкрикивая имена, кого-то довольно решительно попросили отвалить. Но все равно осталось немало таких, кто пыжился и делал героические мины, выставив вперед, как защиту, какое-никакое оружие.
Ростик прошелся, выцарапал из строя самых нелепых из тех, кто присоединился по дороге. Все равно черт знает что, подумал он и скомандовал вслух:
– Бойцы! Слушай приказ. Если мы пойдем таким вот цыганским табором, то обнаружим себя раньше времени. Поэтому приказываю первоначальному батальону выйти вперед, остальным, кто собрался идти с нами, следовать сзади в сотне метров, не ближе. В бой вступает батальон, остальные помогают по обстановке. Выполнять!
Теперь порядка стало побольше, но лишь на не очень требовательный взгляд. Ростик понял, лучшего он без взводных не добьется. А организовывать их у него охоты не было. Он был уверен, что спокойного времени у него остались минуты, а не часы.
Они прошли треть города. Снова толпа сзади увеличилась, но Ростик надеялся, что она распадется, едва грянут первые выстрелы. Собственно, эти люди уже выполнили свою работу, они вооружили батальон, и хорошо бы им разойтись, но как их заставить это сделать, Ростик придумать не мог. Не стрелять же в воздух - патронов жалко. Да и не был он уверен, что это отпугнет любопытных, могло получиться и наоборот...
И тогда налетели пурпурные. Их было много, машин десять, а может, и больше. В тесноте боковых улиц все гравилеты были не видны из-за крыш домов, из-за только что покрывшихся белой кипенью вишен и акаций.
Сначала они прошлись над толпой. Но их огонь был не очень силен, постреливали две-три лодки, не больше. И все равно, осколки старой, еще дореволюционной брусчатки, мигом загоревшиеся деревья и дома, крики перепуганных людей - все сразу превратилось в какую-то мешанину.
И конечно, пали первые убитые, мостовая обагрилась кровью.
К тому же все произошло очень быстро. Ростик только и сумел выкрикнуть:
– Воздух!
Как ни странно, лодки поливали именно батальон, именно по его солдатам вели огонь. То ли у них оказалась разведка в городе, то ли сверху в самом деле было видно все. Так, теперь посмотрим, чего стоят мои мужички, решил Ростик, передернул затвор и огляделся.