Мир внизу
Шрифт:
Я ведь действительно считала ее неплохой. Если бы я искала дружбы, то непременно хотела бы видеть ее своей подругой. Тамина всегда была такой доброжелательной, даже несмотря на мою заносчивость.
Доктор Кара открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но я покачала головой и ушла в отсек, где собирались после дезинфекции прибывшие. Дрожащие руки сами сжались в кулаки – кажется, у меня выработалась новая привычка.
Путь мне преградил Лиам, и я почему-то даже не удивилась тому, что это был именно он, а не какой-нибудь другой рейнджер. Встретив мой разъяренный взгляд,
– Пропусти, – тихо прорычала я, едва сдерживаясь, чтобы не найти применение судорожно сжатым кулакам прямо сейчас.
Лиам не шелохнулся. Несколько секунд он просто глядел на меня так, будто что-то анализировал. Его брови дернулись, образуя едва заметную морщинку, а затем он медленно растянул губы в улыбке. Темные глаза смотрели при этом напряженно.
– В чем дело? – непринужденно спросил он наконец.
У маргиналов, говорят, проблемы с эмпатией.
– Ну, не знаю, – процедила я. – Может, тебе еще не починили часть мозга, отвечающую за устный счет, но на Землю отправились восемь рейнджеров. А вернулись семь. Это на одного меньше.
– И почему тебя это так беспокоит? – Лиам приподнял бровь. Мне показалось, я ослышалась. Пришлось вскинуть подбородок, заглядывая ему в глаза. Там читалось… не недоумение, но что-то близкое к этому.
– Потому что, кажется, это больше не беспокоит никого. С дороги! – От резкого толчка плечом в грудь он немного потерял равновесие, но, вместо того чтобы дать мне пройти, вдруг спружинил на подошвах рейнджерских ботинок. Я опомниться не успела, как оказалась прижатой к противоположной стенке лопатками – в холодную металлическую облицовку.
Ледяная ладонь вцепилась мне в плечо. Свободной рукой он больно сдавил мое запястье, припечатав к стене.
– Сионна Вэль, ты редкостная эгоистка, – тихо сказал Лиам, приблизив ко мне лицо. Только яростный блеск в глазах выдавал его истинные чувства, внешне же мы вполне могли сойти за парочку, не совладавшую со страстью прямо в коридоре. – Тебе действительно так нужно поглядеть в лицо этой несчастной Эрлин, чтобы сделать ее день еще отвратней? Почему ты считаешь, что твои сожаление и скорбь сильнее ее?
Я почувствовала, что дрожу.
Лиам улыбнулся. Я уже не впервые заметила, какая у него красивая, располагающая улыбка. Вблизи она оказалась не слишком симметричной – левый уголок оказывался выше правого, но, вероятно, это было идеальное положение, золотое сечение человеческих улыбок. Тем не менее она не касалась других частей лица: низко посаженные брови не двигались, не появлялись морщинки в уголках глаз, само их выражение не менялось ни на йоту. Зато воображение почему-то само с готовностью дорисовывало эмоцию, которую Лиам мог бы испытывать в текущий момент. На первый взгляд, возможно, было незаметно, но сейчас, в этом дурацком коридоре, совершенно выведенная из себя нереальностью ситуации, я абсолютно точно могла сказать: его улыбки призваны дурачить людей.
Других, но не меня.
Со мной так еще никто не поступал. Не швырял об стенку,
В какой-то момент мне стало страшно. Но, к счастью, я не умела бояться дольше, чем долю мгновения, и на смену страху пришла злость.
Кем он себя считает?
– Держи при себе свою уверенность, что все в жизни вертится вокруг тебя, – почти нежно произнес Лиам, немного ослабляя хватку; видимо, почувствовал, что перегибает палку, только вот было уже поздно пытаться что-то исправить. – А сейчас сделай милость, поднимись к себе в каюту и полистай свои… фотоальбомчики. Это принесет Четвертой больше пользы, чем все, что ты хотела сделать…
Я захватила его левую руку, что сжимала мое плечо, использовала пойманную ладонь как рычаг, чтобы заставить Лиама идти на поводу у боли. А дальше включился механизм, тысячу раз отработанный в тренировочном зале. Нырок под противника, правильно выставленная нога для подсечки и одно быстрое, резкое усилие, чтобы эта груда мышц и самомнения оказалась там, где ей положено. На полу.
Смотреть на него сверху вниз было приятно. Но я не могла не подумать, что вряд ли выполнить этот бросок было бы так легко, если бы Лиам был начеку. Если бы не позволил застать себя врасплох.
– Катись в ад, – с расстановкой проговорила я, все еще тяжело дыша. Растерянность на его лице сменилась странной вызывающей ухмылкой.
– Только что оттуда. – Почему-то он не спешил вставать, только приподнялся на локте.
Отсылка к его земному прошлому? Да сколько можно этим спекулировать! Я и тени жалости к нему не испытаю. Не после того, как он занял мое время на симуляции. Не после того, как устроил весь этот цирк в коридоре. И уж точно не после того, что он успел мне наговорить.
– Запомни следующее, – сказала я. – Это станция, а не Земля, глупый ты варвар. Все вопросы здесь решаются цивилизованно. В следующий раз, когда ты решишь, что видишь кого-то насквозь, не советую прижимать его к стенке и затыкать ему рот своими клешнями. Некоторым это может не понравиться настолько, что тебе их просто-напросто отрежут.
– Это, по-твоему, «цивилизованное решение вопроса»? – донеслось мне вслед со смешком. Я не обернулась; за меня ответила рука, вскинутая в неприличном жесте напоследок.
Хотелось поскорее покинуть транспортный уровень – чем я вообще думала, когда спускалась сюда?
К лифту я чуть ли не бежала, не видя перед собой ни спешащих на техобслуживание инженеров, ни безуспешно окликнувшего меня знакомого из транспортного.
Зачем это все? Зачем? Тамине уже не помочь, это было очевидно. Это было очевидно с самого начала. Нужно было просто остаться в каюте, переждать эмоциональный всплеск там. Нужно. Было. Остаться. В каюте.
Пока лифт поднимался, я поймала себя на том, что дрожу. И дело было даже не в том, что управление благоустройством станции просрочило замену климатизаторов, – с температурой здесь все было в порядке.