Мир всем вам

Черный Артур

Сколько всего было за эти годы!.. Скольких обрели мы друзей и скольких мы победили врагов. Какие подвиги прошли на наших глазах, какие люди и судьбы сгорели в огне. Сколь многих повергнул рок и скольких он поднял! Как много дотянулось до звезд рядовых, как много погибло при них генералов. Сколько музеев, пьедесталов и книг подарило нам это тревожное время. Как много было пережито и даже забыто… Как часто мы прощались друг с другом! Уходили к своим очагам, бросали оружие, кляли и Чечню, и Москву, и никогда не собирались обратно. А через годы встречались здесь! И плевались сквозь зубы, вспоминая свою гражданскую жизнь. И каждый был рад, что у него вновь в руках автомат, а в портянках песок… Неужели всё это было?.. Неужели и ты, и я, столько раз возвращались в прошлое? И что в нем было такого, что ради него бросали всегда настоящее?.. Как много погибло нас в этом прошлом! И как много умерло после него!.. Скажи,

для чего?.. Для каких картин и стихов?.. А как мы завидовали этим погибшим, что несчастливые при жизни, по смерти сумели добраться до счастья… Ребята! Как плачет моя душа! Потому что у нас ничего не осталось от этих дней. Лишь горькая память, лишь страшные письма, лишь, измятые в карманах "хэбэ" фотографии. Лишь давно отзвучавшие слова мамы: "Сыночка… Разве некому, кроме тебя?" Лишь давние, крепкие и безмолвные, объятья отца: возвращайся. Да свой фальшивый ответ: "…Да я по приказу". А ведь всё это было! Было в жизни, а не во сне! Ведь не из пальца высосал военкомат наши с тобой биографии, не бабка наплела нам на ухо про эту Чечню. Мы сами спешили сюда. Да еще, будто не за войной, а за дефицитом, стояли в очередях у медиков, у тыловиков, у железнодорожных вокзальных касс. И еще сожалели, что не припасли для всех по гранате.

Ребята!!! Да не о чем нам тужить! Мы хорошо погуляли в этой жизни! Хорошо посидели за богатым ее столом! Любовь и нежность, надежда и смерть, нужда и лишения — все они были рядом, со всеми мы пили из одной чаши, и всех их знали в лицо! И со всеми сходились в железных объятиях!.. Не зря прошла эта жизнь! Не на глухие кабинеты потрачена! И наши ордена добыты не службой в лакеях, и раны не куплены у врачей, а рассказы не вытащены из книг. Мы не посрамили дедовской чести и сполна отдали Родине и тяжкие муки, и рабочие руки, и буйные головы. Не один литр выдали гноя, не одно ведро наполнили кровью. Мы меньше всего думали о себе!.. Не жаловались, не продавались, не прятались! Мы гордыми были в России, и не согнулись в Чечне!.. Братья мои!!! "Чеченцы"! Эти строки для вас, кто спешил сюда не за погонами или деньгами, кто не боялся дырки в своей груди и гроба в собственном доме. Кого позвала боль, унижение за нашу Россию! Кто сам, раздавленный горем, искренне плакал над горем других…

Пускай расколется небо, и ангелы рухнут на камни, если мы искали войны. Если не страдало за Чечню наше сердце.

…И вот всё уходит. Еще один день и всё отправиться в прошлое. В счастливое прошлое, где за минуту воспоминаний можно пролистать заново месяцы и годы войны. Где дважды можно взойти на одну высоту, еще раз заночевать в сгоревшей палатке, вернуть всё пропитое и выпить налитое. Где можно снова назначить встречу товарищу, и точно знать, что он пришагает хоть с того света. Где, наконец, можно встретить себя самого. Восемнадцатилетнего, лопоухого, с веснушками на чумазом лице, с патронными лентами в заплечном мешке… Встретить и не поверить, что ты не в кино!

А может, не поздно остаться? Но, нет.

Этот год открыл мне глаза. Я понял, что был слеп много лет и только теперь увидел всю правду.

"Идет война несуществующих врагов…"

Нет ее, никакой войны. То, что мы называем войной, контртеррористической операцией, первой и второй чеченской кампанией, да чем угодно, на деле всего лишь обычная драка в Кремле. Разве что далеко зашедшая, да еще с поножовщиной. И все демоны этой войны, — Дудаев, Басаев, Гелаев и куча других, — никакие не полководцы чеченского народа, а только прислуга, схватившаяся за спинами дерущихся бар. Нет никакой войны, и вся это резня русских с чеченцами могла произойти где угодно по велению свыше. В Якутске, Казани да в том же моем Барнауле. А вместо чеченцев нашлись бы якуты, татары, алтайцы. А вместо нефти алмазы, да сотня различных причин… И все бы было также, как здесь. Лишь может чуть поэтичней звучали бы наши солдатские песни. Как-то непросто рифмуется "Грозный"…

Этот год дал мне больше, чем вся моя жизнь. Я уезжал сюда еще полным романтиком, еще патриотом, еще искренне полагая, что "Родина нас не забудет". А оказался брошенным в этом Грозном на произвол судьбы. Среди полного равнодушия, среди чужой нации. Откуда мне было знать, что так же, как и всегда до этого, у меня и здесь будут воровать продукты, недосчитывать зарплату, будут держать за то же обычное быдло. Что шаг влево, шаг вправо, неосторожное слово в свою защиту — и тебя попросту закопают под землю. Тебя изобьют, унизят, закажут, застрелят, сдадут за ломаный грош. Где ж тут патриотизм, где долг, а где Родина?.. Может быть где-то и есть. Но только не здесь, не на этой войне.

Я еще долго бы ничего не увидел, если бы вернулся сюда с русскими: с ОМОНом или сводным отрядом. Теперь же, когда за мной был год службы в чеченском

отделе, я научился различать истинные имена вещей: не "неудача" — предательство, не "пленные", а товар, не "бой", а заклание, не "погибшие" — жертвы, не "свобода", а бедствие, не "джихад" — богохульство… Всё не так, всё с ног на голову, всё растеряно и всё продано. Никакого долга и чести давно нет, как нет и патриотизма в нахождении здесь. А значит, домой… А значит, никогда больше я не увижу Чечню. Не вернусь, не передумаю, не раскаюсь. Его никогда не будет, "Мира — 4", — следующей несчастливой главы моей жизни. Пришло время остановиться. Пусть она кончится, моя бестолковая книга.

И все-таки жаль. И все-таки плохо, что я ухожу… Я полюбил Чечню, привык к ней, и не знаю, что буду делать, если потеряю ее навсегда. Она научила меня одиночеству — настоящей радости быть одному; отворачиваться от мира и существовать лишь для себя самого. Никакого лицемерия, никакой лживой дружбы. Что мне до жизней других, когда у меня одна неустроенная своя? Да, я помогу любому в беде, я сложу ради этого голову, отдам, если нужно, последнее, но не требуйте от меня душу. Я принадлежу только себе. Чечня подарила мне свое "я", освободила от всех контрактов и обязательств. Мне не плохо, когда больно другим. Просто я сам никому не причиню эту боль.

…И все же домой. Да только совсем нету радости. Есть, но какая-то холодная, сжимающая сердце радость. Такое ощущение, будто тебя живого бросили в гроб и в таком виде послали домой. И рад вроде, что едешь к родным, и грустно, что не вылезти по приезду… Почему? Почему разбежались все мои чувства? Когда потухло то пламя, так ярко пылавшее в день, как я ехал сюда? Где вдохновение, где настоящая радость, где, наконец, ярость и ненависть? Почему они были раньше и, что с ними стало теперь? Почему я так рвался сюда все эти годы? Почему?.. Я нашел на это ответ. Я, наконец-то, разобрался в себе.

Почему я так торопился сюда?.. Потому что хотел заново всё пережить. Потому что, живя в настоящем, всё время оглядывался на прошлое. Потому что это прошлое стало эталоном всей моей жизни. Из него я заимствовал силы, когда было трудно и плохо, оно всегда было источником для примера мужества, честности, благородства. Потому что, имея в своем багаже войну, можно было устоять и при мире. Не сгибаясь, не опускаясь на землю. Она сделалась для меня идеалом, моя минувшая военная молодость. Эта молодость была связана с войной и, если уже нельзя было вернуть первую, то всегда можно было позвать вторую. А значит и часть молодости, когда-то легко потраченную на это безумие. Вот потому-то мне не хотелось больше жить в настоящем. Вот потому-то мне было жаль прошлого.

Жалость к прошлому — единственное, что приводило меня сюда.

Какое трудное, какое кровавое и тяжелое было это прошлое! Сколько пустило оно по миру вдов и сирот, сколько наплодило несчастных и нищих, сколько повергло могучих, убавило сильных, сколь многих лишило разума, свободы и совести… Как много храбрых подняло оно друг на друга, и затупило на них ножи… Столько добрых талантов оторвало от дела, направив всё на войну. Помните, как бередило душу "Любэ": "У мента и жены-то нет. Ну, какая еще жена у мента…" Как, бросив концертные залы, лирику и политику, пел под чеченским небом Шевчук. Хорошее дело делали ребята, да всё не убавили зла. А Лиза Умарова: "Вставай Россия, воспрянь ото сна! Просыпайся народ! Ведь по России с автоматом в руках брат на брата идет!" На всю Чечню звучал ее голос. Много лет не отходила от микрофона, боялась, что ее не услышат. Слышим, Лиза!.. И Тимур Муцураев — чемпион России по карате, сражавшийся против этой России. Какие бы песни он спел для неё, а всё оставил Чечне… Как оторвало нас друг от друга, это проклятое прошлое!…А всё его жаль. Это прошлое было нашей гордостью, нашим трудом, нашей проверкой на прочность. Мы сами создавали его, гнули на него спины, шли во имя его на смерть, совершали подвиги, радовались удачам и переносили страдания. Оно стало частью нас, поселилось в душах, перевернуло всю нашу жизнь; только закроешь уши, слышишь, как падают мины, только сомкнешь глаза, видишь, дымится поле… А теперь наступало время, когда оно навсегда покидало нас, наше прошлое. И никогда больше не повторятся те золотые дни наших удач, те светлые минуты наших побед. Когда даже раненые плакали с радости, а не от боли!.. Только что всё было здесь: и автомат в руках, и горы в снегах, да, либо голова в кустах, либо грудь в орденах. Всё было родным, близким, привычным. А вот уже застучали колеса у поезда, уже загудели турбины у лайнера. И вывалился из рук автомат, и побежали за горизонт высокие горы, и осталась на плечах голова, и неловко стало носить ордена. Всё кончено. Больше не будет Грозного, Шали, Ханкалы и нашего счастья…Оттого-то и жаль прошлого.