Мир вздрогнет от нашего гнева
Шрифт:
Неожиданно Лаврова отвлек от статьи звонок сотового. Это опять был Костин.
– Борис, будет минута – разыщите кафе «Триппл форчун», посмотрите, что это там за заведение, – в голосе Василия проскальзывали нотки досады. – Вы представляете? Только сегодня я смог узнать, что в субботу одиннадцатого вся бригада ездила туда, причем вроде бы даже по специальному приглашению жены хозяина этого заведения. Оказывается, она голландка, а он индонезиец. Надо прощупать – не там ли наших мужиков «угостили» отравой?
– Хорошо, по пути к «Хасануддину» заверну, гляну, что там за забегаловка. А почему же они молчали
– Оказывается, не хотели подставлять своего старшего инженера Подгорина. Думали, если сознаются, он может получить хороших шишек. Поэтому мне пришлось, как выражаются в некоторых структурах, «колоть» тут двоих сексоманов самым серьезным образом. Такие, знаете, «два брата-акробата», которые повадились шастать к местным красоткам специфического поведения. Вот я их на этой почве и раскрутил на чистосердечное, что и как там было. Ну, Подгорина я подводить под «разбор полетов» не буду, хотя стоило бы дать перцу. А к этой кафешке давайте-ка приглядимся повнимательнее.
– Добро! Наверное, поеду туда прямо сейчас, а то время уже к вечеру, могу не успеть, – проговорил Лавров, отключая ноутбук.
Как раз к этому моменту у него вновь разгулялся аппетит, поэтому он мог ехать в кафе, не разыгрывая из себя проголодавшегося. По понятным причинам на сей раз маскироваться он не стал – в кафе наличие грима и парика «просекут» в момент, а человек, непонятно для чего меняющий свою внешность, в любом случае вызовет подозрение. Так что теперь он решил быть самим собой, в смысле, журналистом Борисом Лебедевым.
Найдя по путеводителю и карте место расположения кафе «Триппл форчун», Андрей немедленно отправился в путь, захватив с собой средства маскировки.
Означенное кафе располагалось в районе Пасар Буах-Буахан (Фруктовый Базар), самом ближнем к авиабазе «Султан Хасануддин». Проехав по благоустроенным улицам, вдоль которых тянулись весьма симпатичные коттеджи – здесь, судя по всему, жили люди далеко не бедные, в конце улицы Матахари (Солнечной), у пышно разросшегося скверика Лавров обнаружил одноэтажное здание с вывеской, извещавшей о том, что здесь и располагается заведение индонезийского общепита.
Войдя внутрь, он сразу же увидел у стойки бара мужчину и женщину, которые о чем-то тихо беседовали. Средних лет представительный индонезиец в обычных брюках и рубашке озабоченно загибал пальцы, а миловидная моложавая женщина европейской наружности внимательно просматривала, скорее всего, меню. «Видимо, хозяева…» – догадался Андрей и направился к ним.
– Гуд афтонун, сэр! Гуд афтонун, леди! – оптимистично улыбнувшись, поздоровался он по-английски и тут же представился: – Айм рашен джорналист, май неймз Борис Лебедев.
Супруги в ответ тоже просияли приветливыми улыбками, восхитившись появлением представителя иностранной прессы. В ходе дальнейшего разговора Лавров изложил им «дежурную» версию своего прибытия в Макассар. Впрочем, сразу же предупредил, что обедать намерен исключительно за свой счет, безо всяких льгот и скидок, как рядовой турист, дабы иметь возможность объективно оценить достоинства здешней кухни.
Проводив его к свободному столику и захватив с собой по чашке кофе, супруги Хутан рассказали о трудностях и сложностях здешнего общепитовского бизнеса. По их словам, придуманные супругой хозяина Алиндой
– …Вы, наверное, слышали о драматической истории с русскими авиатехниками? – сокрушенно вздыхая, спросила Алинда. – Не знаю, почему, но кто-то усиленно стал распускать слухи о том, что это случилось с ними после посещения нашего кафе. И вот теперь, видите сами, клиентов у нас поубавилось чуть ли не вдвое.
– Это, наверное, дело рук ваших конкурентов, – пожал плечами Андрей. – Они и отравы могли подсыпать, и слухи распустить. Это же им на руку!
– Ну что вы! – не согласился хозяин кафе. – Такое здесь невозможно. Да, конкурентов у нас не жалуют, но чтобы пойти на убийство?.. Сомневаюсь!
– Как говорят в России, в семье – не без урода, – неспешно поглощая весьма недурно приготовленные блюда, философски заметил Лавров. – Проиграв вам конкурентную гонку и рискуя пойти по миру, кто-то наверняка мог решиться и на такое… Например, подослав к вам своего человека под видом судомойщика, помощника повара или кого-то еще. А тот, сделав свое черное дело, чуть позже уволился, не вызвав никаких подозрений.
– Он прав! – слегка стукнув по краю стола кончиками пальцев, энергично кивнула Алинда. – Вспомни, Навас, за несколько дней до того случая к нам устроился официантом некий Ротанг Нипа. А потом, числа четырнадцатого, он пришел за расчетом, сказав, что у него в Булукумба заболели родители и он срочно туда уезжает. Я еще тогда подумала, что все это выглядит как-то очень странно.
– Хм… – озадаченно потер кончик уха Навас. – Что-то я такого даже не припомню.
– Ты тогда занимался договорами, и тебе было не до официантов. А у нас заболел Ганеш… Вон он, кстати, несет заказ к тому столику. И мне пришлось срочно принять на работу этого Ротанга. Да ты его видел! Лет тридцати, примерно твоего роста, у него на щеке была такая крупная родинка. Он ее все кремом закрашивал, чтобы не бросалась в глаза клиентам.
– Не помню… – развел руками хозяин, повернувшись к официанту, по-индонезийски подозвал его к себе и о чем-то спросил. Потом на некоторое время задумался и сообщил Андрею по-английски: – С ним произошло нечто очень странное. Он живет один, снимает комнату. И вот среди ночи почему-то разгерметизировался аэрозольный баллончик со средством от мух. Во всяком случае, так считает он сам. Он остался жив лишь благодаря тому, что были открыты окна. Придя в себя, тут же позвал на помощь, и его отправили в больницу. Да, что-то здесь нечисто… Надо будет обратиться в полицию.
– По-моему, это лишнее, – окинул взглядом обоих супругов Лавров. – Полиция, скорее всего, никого и ничего не найдет. А вот негативная информация о вашем кафе обязательно просочится в прессу, и вы тогда точно окажетесь, как говорят у нас, у разбитого корыта.
Покончив с обедом и попрощавшись с хозяевами, он поехал в сторону авиабазы и прибыл туда, когда солнце своим краем уже коснулось горизонта. Спрятав под тот же камень завернутый в полиэтилен крохотный бумажный сверточек, Андрей связался с Костиным и сообщил об итогах своего визита в кафе. Василий выслушал его, не проронив ни слова, после чего с сомнением резюмировал: