Мираж черной пустыни
Шрифт:
Эти слова ничего не значили для Вачеры, которая ранее заявляла о своем намерении идти пешком до самого Найроби.
— Да ведь это займет несколько недель! — вскричала тогда Ваньиру. — А на машине дорога займет лишь три часа.
Даже несмотря на этот аргумент, Вачера сильно сомневалась, что она поступает, правильно. Уважающие себя люди должны путешествовать пешком, ведь именно так передвигались их предки. Вся эта езда на колесах является обычаем, принесенным мзунгу, а посему чужда африканским обычаям и не может считаться достойным занятием для истинного жителя этой земли.
Но у нее не было выбора. Если она хочет отправиться на стадион и своими глазами увидеть, как будет спущен британский
Она подумала о своих внуках, которые сидели на заднем сиденье и были вне себя от восторга. Хотя Кристоферу и Саре уже приходилось ранее ездить на армейских грузовиках, для них ничто не могло сравниться с удовольствием от катания на автомобиле. Восьмилетняя Сара изо всех сил пыталась усидеть на месте. На ней было новенькое платье и туфельки. Кристофер буквально прилип к окну и махал всем подряд, светясь широчайшей улыбкой, такой же ослепительно белоснежной, как и его рубашка, заправленная в длинные брюки. Именно ради них Мама Вачера и согласилась ехать в машине доктора Мваи. И теперь на душе у нее теплело, когда она слышала их болтовню и хихиканье на заднем сиденье, и это помогало ей побороть свой страх. Знахарка жила ради своих внуков: кроме них, у нее никого не осталось, и она готова была на все пойти ради их счастья.
Они проезжали мимо большого поля, огороженного изгородью, где несчетное число урожаев назад стояла священная смоковница и где старшая Вачера выстроила свое новое жилище — задолго до того, как здесь появился белый человек. По приказу бваны поле было расчищено для этой странной игры, в которую играют на лошадях, но теперь уже в течение многих лет оно пустовало. Мама Вачера с удовлетворением отметила дело рук мстительного Нгая, глядя на сорняки, ползучие стебли и сухую траву, сплошь покрывавшие все поле.
Теперь автомобиль проезжал мимо железных ворот миссии, и в мгновение ока Вачера перенеслась на десятилетия назад. Она снова видела леса такими, какими они были в пору ее детства, и самую первую, крошечную хижину мемсааб доктори, в которой всего и было, что четыре столба и тростниковая крыша. Теперь здесь стояли большие каменные дома и пролегали вымощенные дороги, а лес давным-давно исчез.
Поначалу Мама Вачера не хотела, чтобы ее внуки ходили в эту школу — ведь там заправляла одна из Тривертонов, но Ваньиру настояла на том, чтобы записать Сару и Кристофера именно в белую школу при миссии. Разве сама она, спрашивала Ваньиру свою свекровь, не ходила девочкой в эту же самую школу? И разве Дэвид не учился здесь и не стал потом образованным человеком? Кроме того, добавляла Ваньиру в качестве решающего аргумента, все учителя и ученики были африканцами.
Так что Кристофер с Сарой ходили теперь в школу миссии Грейс, вставали рано утром, завтракали вместе с бабушкой маисовой кашей и отправлялись на занятия в своей голубой форме с холщовыми сумками, набитыми книжками.
— В новой Кении, — уверяла Ваньиру свою свекровь, — наши дети получат хорошее образование и будут вольны выбирать любую профессию, которую только пожелают.
Из Кристофера получится отличный доктор. Он унаследовал от отца острый ум и логическое мышление. А у Сары будет такое будущее, о котором и мечтать нельзя было. Когда Ваньиру ходила в школу, девочек обучали домашним обязанностям; воспитывали хорошими женами. Зато Сара сможет стать кем хочет!
«Новая Кения, — презрительно думала Мама Вачера. — Им следовало бы думать о том, как вернуться к старой Кении! Африканцы должны следовать примеру своих предков, вернуть утраченные древние обычаи и традиции, ибо именно в них заключаются гордость и честь. Только тогда Дети Мамби смогут вновь обрести добродетель и благочестие».
Но спорить на эти темы
Вачера знала, через что пришлось пройти Ваньиру за девять лет после своего ареста. Она знала, что Сара была зачата во время акта насилия, и поэтому не была настоящей Матенге; Вачере также было известно, что в лагере Ваньиру прошла и через другие унижения, о которых она никогда не рассказывала, и что эти испытания превратили ее в упрямую, непокорную женщину. Ну а потом, после освобождения из лагеря, когда она вдруг очутилась в жестоком мире без гроша, без мужа и с двумя детьми, ее невестка пережила унижение попрошайничества, выполняла поденную работу для белых, чтобы прокормить детей. Ваньиру имела официальную лицензию медицинской сестры, то есть была опытной и образованной женщиной, но не могла найти достойного места, потому что все больницы управлялись белыми, которые боялись брать на работу бывшую активистку May May. Два года Ваньиру жила в трущобах вместе с тысячами других таких же отверженных женщин, пытаясь сохранить свою честь и защитить своих детей, пока наконец в туземном госпитале не появился африканский администратор, который не только не боялся бывшую May May, но, наоборот, восхищался ею за активное участие в борьбе за свободу. Так она получила достойную работу.
Вот тогда-то она и отослала Кристофера и Сару жить к бабушке, каждую неделю отправляя им деньги, продукты и одежду. В последнее время благодаря продвижению по службе она была назначена старшей сестрой, и у нее появились близкие отношения с такими влиятельными людьми, как доктор Мваи.
Мама Вачера была на седьмом небе от счастья, когда внуки переехали жить к ней, понимая, что теперь ее одиночеству пришел конец. Она с благодарностью принимала от Ваньиру продукты, а вот деньги были ей ни к чему. В то же время Вачера страдала от того, что в их отношениях наступил разлад. Они никогда не могли прийти к согласию, знахарка и жена ее сына, и последнее слово всегда оставалось за Ваньиру. В прежние времена такое и представить себе было невозможно. Тогда слова бабушки были непререкаемым законом!
Автомобиль взобрался по дороге вверх на гребень холма, и оттуда Вачера увидела большой дом, который был построен восемьдесят восемь урожаев назад. Дом стоял темный и заколоченный и находился в плачевном состоянии.
Мама Вачера знала, что мемсааб по имени Мона продала свою разорившуюся кофейную плантацию какому-то индийцу и навсегда покинула Кению. Для знахарки это была приятная новость, она видела в этом еще одно доказательство могущества своего таху; белые покидали земли кикую. Она нисколько не сомневалась, что и индиец рано или поздно откажется от этой проклятой плантации и вернет наконец землю Детям Мамби. Это лишь вопрос времени. Однако, к досаде Вачеры, она узнала, что мемсааб оставила на попечение мемсааб доктори свою дочь, внучку проклятого бваны Лорди.
Глядя на исчезающий за деревьями большой дом, Мама Вачера вспоминала тот день, когда в первый и последний раз в своей жизни пришла в дом мемсааб доктори. Это было в то утро, когда ей сообщили о смерти сына. Вачера собрала все письма, которые приносила ей мемсааб Мона, и швырнула их к ногам мемсааб доктори. Вачера не знала, что было в тех письмах, ведь она не умела читать, да она и не хотела этого знать. После смерти Дэвида ее обида и ненависть к белым только усилились. В то время как вазунгу собрались, чтобы оплакивать убийство одного из своих — того, кого звали бвана Джеймс, — Вачера укрылась в своей одинокой хижине, чтобы горевать о единственном сыне.