Мираж в обручальном кольце
Шрифт:
— Хватит врать! — разозлилась я. — Если вы с Веней наследники, то это рано или поздно все равно бы всплыло. Не настолько уж Настя была тупицей.
— Нет, вы не понимаете, — снова заторопился Алекс. — Те деньги, которые Валя заявлял официально, они, конечно, переходили после смерти Вали к его прямым наследникам.
— А были еще и другие? Я имею в виду, у Вали имелись и еще какие-то деньги?
— Конечно, — кивнул Алекс. — Счета, зарегистрированные на нас троих в офшорных зонах. Доступ к ним имелся тоже лишь у нас троих. И в случае смерти
— Откуда и от кого она могла это знать? — усомнилась Катька в словах Алекса.
— Только от самого Вали, — сказал Алекс. — Ни Веня, ни тем более я Насте ничего не рассказывали.
— Но она ведь была знакома с Валей всего несколько часов. И все это время Толя буквально не отходил от нее. Она ни на минуту не оставалась с Валей наедине. Не говоря уж о том, чтобы посекретничать с ним.
— Со слов Насти я так понял, что она, оказывается, была знакома с Валей еще до своего приезда сюда, — ответил Алекс. — Вчера перед тем, как начать меня шантажировать, она напилась и случайно обмолвилась об этом. А если вам так приспичило найти настоящего убийцу, то вам следует покопаться в прошлом всех остальных гостей. И там, я уверен, вы найдете если не разгадку преступления, то хотя бы причину. Я вам сейчас скажу одну вещь…
И тут Алекс заговорщицки понизил голос до таинственного полушепота.
— Я вам скажу одну вещь, — повторил он. — Валя держал в своих руках ниточки от биографий всех своих гостей. И дергая за них, мог управлять нами. В случае со мной и Веней — это был наш бизнес. Валентин поставил нас с Веней в такие условия, что мы могли только выполнять его приказы.
— А деньги? — спросила Катька.
— Что деньги? При желании Валентин мог перевести их в другое место, и мы с Веней не могли бы ими воспользоваться.
— Но ведь и вы могли поступить точно так же? — уточнила я.
— Нет, говорю же, что мы с Веней находились в несколько зависимом положении от Валентина. И счет официально был открыт тоже на имя Валентина. Мы же могли им пользоваться только до тех пор, пока нам это позволял Валентин. Так было удобно для нашего бизнеса.
— Но пока был жив Валентин, деньги принадлежали ему? — спросила Катька.
— Значит, то, что деньги на счете остались вам с Веней, — это в какой-то степени случайность? — спросила я. — Валентин не перевел их в другое место, и в результате — вы с Веней разбогатели? И на много, если не секрет?
— На пару сотен тысяч долларов, — неохотно ответил Алекс.
Мы с Катькой чуть не сели. Огромная сумма!
— А с другими вашими друзьями? — наконец спросила я. — Чем их держал Валентин?
— Об этом нужно спросить у самого покойника, — ответил Алекс. — Только Валя знал точно, кого и каким образом можно заставить плясать под его дудку. Не знаю, чем он держит Галину и наших двух голубков, но в случае с Толей это какая-то грязная история с его женой.
— С чьей женой?
— С Толиной, разумеется, — сказал Алекс. — А вы
— Интересно, откуда мы могли об этом знать, если нам никто не сказал! — возмутилась Катерина.
— И в самом деле интересно, — задумалась я и потом, отведя Катьку в сторону, прошептала: — Стоит поподробней порасспросить Толю о том, где он познакомился с этой Настей.
— Угу, — кивнула Катька. — Пусть выкладывает, чего это он при живой жене с любовницами по друзьям шастает. И даже вроде как называет подружек своими невестами.
И мы удалились, оставив Алекса наедине с его совестью и сгоревшей на плите яичницей.
— Как думаешь, Алекс сказал нам правду? — спросила у меня Катерина. — Он и в самом деле не убивал Настю?
— Трудно сказать, но насчет наследства он, безусловно, сказал правду. А раз так, то у Алекса и Вени появляется мотив для убийства.
— Алекс не мог этого не понимать, но все равно признался нам с тобой, — сказала Катерина.
Я пожала плечами. В этой чудной компании у всех был, по словам Алекса, повод ненавидеть Валю.
— Будем разбираться по очередности, — сказала Катька. — Иначе запутаемся. Алекс и Веня нам кое-что рассказали. И еще расскажут, когда мы будем знать, о чем их спрашивать. А сейчас очередь Толи.
И мы отправились к Толе. Оказалось, что мы успели вовремя. Толя лежал на диванчике в своей спальне. В руках он держал бутылку хереса и время от времени отпивал из нее по глоточку. Глаза у него были измученные и несчастные. Мы присели рядом с ним. Катька погладила парня по плечу.
— Мы тебе так сочувствуем, — сказала я. — Бедная Настя.
— Она была грязной шлюхой, — с непоколебимой уверенностью сообщил нам Толя. — И извращенкой. Блудливая тварь. Туда ей и дорога.
От неожиданности мы с Катькой онемели.
— Что ты хочешь этим сказать? — наконец произнесла я.
— Она готова была трахаться со всем, что двигалось! — с горечью объяснил нам Толя. — Хоть сама с собой, хоть с десятком волосатых мужиков, хоть с… Да говорю же, она была шлюхой!
— Не нужно так говорить, если у тебя нет веских тому доказательств, — сказала я. — Все-таки Настя была твоей подругой. И теперь она мертва.
Фраза неожиданно для меня самой прозвучала как-то двусмысленно. Толя первым откликнулся на эту двусмысленность.
— В чем вы меня подозреваете?! — завопил он. — Милиция меня уже терзала битый час своими вопросами. Теперь вы взялись?
— А что хотели от тебя эти гадкие менты? — успокаивающе погладив его по голове, спросила я.
— Требовали сказать, почему Настя оказалась ночью одна возле бара.
— А что ты им ответил?
— Что я мог им ответить, если не знаю! — воскликнул Толя. — Мы с вечера с ней поссорились. Я ушел ночевать к ребятам. А Настя осталась спать в этой комнате. Откуда мне знать, что ей ночью стукнуло спуститься в бар? Может быть, выпить захотелось.